Снежная ночь с незнакомцем
Шрифт:
Когда он ушел, Перси, покачал головой:
— Странный он тип, правда, Элли?
Она не назвала бы его странным. Скорее страстным.
Ее руку все еще жгло, но не горячими изюминками. Элли смотрела на то место, которое он поцеловал, затем сжала ладонь: ей так хотелось, чтобы поцелуи можно было сохранять. От прикосновения его губ все непристойные чувства, пережитые этим утром, снова нахлынули на нее.
Со сдержанностью и холодностью было покончено.
— А что ты сделаешь со счастливой изюминкой? — спросил Чарли?
Элли разжала
— Не знаю.
— Ты могла бы попросить Тима не быть таким дураком, — сказал Перси, толкая локтем младшего брата.
— Или попроси Перси поумнеть, — ответил Тим, и сам толкнул брата.
— Перестаньте, вы, оба, — сказала Элли не отрывая глаз от пуговки. — Я сохраню ее, пока не придумаю.
Но что тут придумывать? Только один человек мог исполнить ее желание, и, бесспорно, это не были ее кузены. Ибо она мечтала о ночи страсти с Мартином.
Если она все равно решила не выходить замуж, то какое значение имеет утраченная девственность? Разумеется, это противоречило всем принципам, которые внушала им миссис Харрис. Однако ей казались более привлекательными принципы Николя Шамфора, заключавшиеся в том, что когда мужчина и женщина охвачены непреодолимой страстью, они принадлежат друг другу по законам природы и становятся любовниками по правам провидения, вопреки человеческим условностям и законам.
Конечно, Шамфор был французом. Однако как она могла прожить свою жизнь, не испытав истинной страсти с единственным человеком, которого любила?
Мартин должен выполнить ее желание. И она хотела, чтобы он выполнил его, какими бы ни были последствия.
Глава 8
«Дорогой кузен!
Я не высокомерна, а осторожна. Я понимаю, как мужчина может принять осторожность за высокомерие, но, уверяю вас, женщина — никогда. Вообще женщины намного лучше знают опасности этого мира, чем предполагают мужчины.
Ваша ужасно осторожная родственница
Канун Рождества начинался с холодного и ясного утра, но Мартин едва замечал это. Он всю ночь оставался в своем сарае, увлеченно проводя опыты с новым изобретением, — предохранителем, состоявшим из веревки, пропитанной черным порохом. И сейчас проводил третье испытание. С каждым разом результат становился лучше и лучше. Мартин подсчитал, что к середине дня получит образец, который стоило бы для большей надежности испытать в шахте.
Как это он раньше не догадался, что следовало использовать веревку?
Потому что тогда рядом не было Элли: Элли с ее привычкой что-либо заплетать… Элли с ее ободряющими взглядами… Элли, которая одобряла рождественские традиции, вызывающие пожары. Беспечная дурочка. Эти минуты, когда на ней загорелись волосы, стоили ему десяти лет жизни. А она даже не вздрогнула. Только легкомысленно дразнила его, когда искала эту идиотскую пуговицу, как будто не рисковала вспыхнуть вместе с бренди.
Девица явно немного сумасшедшая, как и ее кузены. И чем скорее они все уедут в Шеффилд, тем лучше. Тогда его жизнь станет прежней. Предсказуемой. Спокойной… Одинокой.
Нахмурившись, Мартин склонился над верстаком, нарезая полоски джута, чтобы обмотать ими стержень поверх пороха, который изобрел. Как он так быстро привык к удовольствию сидеть в приятной компании за обеденным столом? К вечерам, проходившим за чтением книг или музицированием? И если мальчишки были плутишками, то маленькая Мег, когда ее что-то расстраивало, так очаровательно совала в рот большой палец, а Элли…
Бог мой, Элли. Когда вернется в Лондон, она, без сомнения, найдет мужа, который не имеет склонности устраивать взрывы, приводящие к несчастным случаям. Это будет респектабельный джентльмен из хорошей семьи, который станет танцевать с ней на балах, и обедать дома, и удаляться на ночь в их супружескую постель.
Перочинный ножик вонзился в его указательный палец.
— Дьявольщина, — проворчал он себе под нос. — Эта проклятая женщина доконает меня.
Ему было невыносимо представлять ее в постели другого мужчины, ненавистна мысль, что другой мужчина будет целовать ее пухлые губы, перебирая пряди волос и касаясь каждого кусочка мягкой теплой плоти.
«На все нужно время. Ты забудешь ее, когда она уедет. Память сотрется, и жизнь войдет в привычную колею».
Тогда почему образ не тускнеет в его воображении, когда он каждое утро продолжает свои эксперименты? Почему, когда Хаггетт позвал его перекусить, он разочаровался, узнав, что Элли и мальчики наверху с миссис Меткаф? И с трудом удержался, чтобы не пойти наверх всего лишь для того, чтобы увидеть ее улыбку.
После полудня Мартин отправился в шахту, взяв с собой три опытных предохранителя. Они сработали блестяще. Несмотря на обнаруженные в ходе испытаний недостатки, шахтеры были поражены результатами, и, Мартин уже не сомневался, что наконец нашел решение, которое так упорно искал.
И все, же, несмотря на поздравления с успехом и празднование кануна Рождества на шахте, появилось желание вернуться в дом. Мартин убеждал себя, что ему хочется лишь отдать ей должное, поскольку именно благодаря ей у него возникла эта идея. А не для того, чтобы увидеть, как улыбка озарит ее лицо, когда она примется хвалить его достижения, и заслужить поцелуй. Конечно же, нет.
И вместо того чтобы выпить с шахтерами, как это было в прошлое Рождество, Мартин ушел рано. Он быстро умылся и около девяти часов подъехал к дому в надежде, что Элл и еще не ушла спать. Она не ушла. Он застал ее сидящей в одиночестве у камина в большом холле. Около камина лежал чудовищный кусок ствола.
— По-видимому, я опоздал на зажигание рождественского полена, — сказал он, подходя к ней.
Элли подняла глаза от книги, которую читала, и на ее губах появилась радостная улыбка.