Снежная слепота
Шрифт:
Старожилы округа Дандас предпочитали думать о нем как о фронтире [4] Миннесоты. Лежащие в шестидесяти милях к югу два города-близнеца – Миннеаполис и Сент-Пол – манили к себе выпускников колледжей, как двухдолларовая шлюха, но стоило сделать хоть шаг за северную границу округа, путник вполне мог наткнуться на койота или медведя.
Конечно, люди прибывали. Пустые пространства по обе стороны от шоссе начали заселяться, и в конечном итоге эти фермеры-любители в костюмах от Армани осмеливались продвигаться подальше на север, но пока домов вдоль дороги, мимо которых проезжала Айрис, было
4
Фронтир – приграничная территория, которую основали первые американские поселенцы.
Она сжала пальцы на рулевой баранке, представляя себе долгий и холодный путь за помощью, если у кого-то из местных жителей сегодня утром на этой дороге откажет сцепление и он вниз головой свалится в занесенный снегом кювет. Здесь было вдоволь народу – особенно стариков, – которые с глубоким подозрением относились к сотовым телефонам.
Когда она повернула налево на узкую извилистую дорогу, то почувствовала, что шины «эксплорера» начинают пробуксовывать, снова цепляться за дорогу, опять пробуксовывать. Айрис подумала, что никак ей придется погибнуть в первый же день на новой работе. Озеро Киттеринг ждало ее с левой стороны – в пятидесяти футах прямо вниз по дороге, которая тянулась вдоль склона холма. Через пару месяцев тут появятся промоины черной воды среди белого льда, как десятки открытых ртов, жадно ждущих очередную машину, которая не обратит внимания на ограждение.
Местные предания говорят, что дорога по Киттеринг-Хилл к зданию окружного суда прикончила больше подсудимых, чей любой судья в округе, и в такое утро Айрис Риккер истово верила в это.
К тому времени, как она одолела предательский склон, Айрис съела всю помаду с нижней губы и рук совершенно не чувствовала. Она ослабила хватку и размяла пальцы, чтобы восстановить кровообращение.
Айрис проползла мимо двухэтажного кирпичного здания, в котором размещались офис шерифа и тюрьма; желтый свет из его окон падал в снежную темноту. Она бросила беглый взгляд налево и поежилась, представляя, что позже ей придется войти в это здание и предстать перед людьми, которые, проснувшись утром, стали подчиненными первой женщины-шерифа в истории округа. Ей надо было взять с собой пончики или пирожные… или что-то в этом роде. Наверное, только так они ее пустят в парадные двери.
В квартале за зданием суда дорога резко спускалась к озеру. Она представила себе, что стоит на пристани, где кончается дорога и начинаются нагромождения льда. Гараж Шорти был строением из серого металла в квартале от здания суда, прямо на берегу озера. Стоянка была забита кучей машин без номеров в разной степени изношенности, включая покрытую льдом зеленую развалину, которую, как собаку на поводке, притащил на буксире трактор.
Такой же занесенный снегом заместитель шерифа округа Дандас стоял сзади своей машины.
Айрис оставила «эксплорер» перед входом и через снег побрела к нему.
– Вы Риккер? – спросил он из-под капюшона, который почти полностью скрывал его лицо.
Айрис подавила желание ответить: «Я Риккер» – и подумала, почему никто в этом округе не говорит полными предложениями.
– Да. А вы лейтенант Сэмпсон?
– Ага.
– Не думаю, что мы встречались, – сказала Айрис, протягивая руку в перчатке, которую лейтенант Сэмпсон то ли не увидел, то ли предпочел не заметить. Жители округа дали ей на семь голосов больше, чем предыдущему шерифу, но было совершенно ясно, что ее заместители этому отнюдь не рады.
Сэмпсон ткнул в багажник развалины, отчего та подпрыгнула.
– Лотерейная машина.
Айрис, прищурившись, сквозь снег посмотрела на это старье:
– Вы шутите. Такая машина – приз в лотерее?
Он фыркнул или вздохнул – во всяком случае, издал какой-то звук, который Айрис не поняла. Или, может, это были просто шуточки ветра.
– Забудьте. Вы не местная.
Она собралась было сказать ему, что живет в округе целый год, что подошвы ее последней пары кроссовок не ступали на тротуары города, но решила воздержаться. В таких местах вы всегда будете чужаком, если не родились на ферме, которую построил ваш прапрадедушка с помощью своих рук и пары мулов… ну и прочие глупости.
– Мы каждую зиму вытаскиваем из озера такое старье, – объяснил он. – Весь округ держит пари на день и час, когда машина наконец уйдет под лед. Еще когда я был мальчишкой. Победитель ходит задрав нос и жертвует выигрыш на благотворительность. На этот раз какой-то осел поставил машину перед приходом весны, а поскольку в последние две недели потеплело, вчера лед треснул, и она утонула – как раз перед началом снежной бури.
Айри подавила невольную дрожь и попыталась выглядеть, как и подобает шерифу.
– То есть тело осталось в машине?
– Не-а. Я это просто так, кстати заметил. А тело вон там. – Он мотнул головой в сторону озера. – Как раз за шалашиками. Идемте.
Он был всего в десяти футах поодаль, но едва не пропал в густом снегопаде, когда Айрис наконец заставила свои ноги двигаться и заторопилась за ним от берега на лед. А тот только и ждал, чтобы треснуть и разойтись под неверными шагами этой городской девчонки, которая канет в ледяную глубину. Она решила, что именно поэтому лейтенант рассказал ей о машине, гад такой, чтобы она знала, что лед в любой момент может треснуть под ее весом.
Гад, гад, гад, повторяла она про себя, ковыляя за ним среди ледяных наносов, которые выглядели как застывшие волны, и обливаясь потом под всеми своими одежками. Айрис твердила себе, что сможет дойти. Если она переживет эту прогулку, то обследование мертвого тела будет сущим пустяком. Кроме того, ей доводилось видеть покойников. Она была на похоронах. И конечно, она миллионы раз представляла себе мертвым бывшего мужа, предпочтительно рядом с девятнадцатилетней шлюхой, ради которой он бросил ее всего через месяц после того, как перевез в этот старый, дряхлый сельский дом так далеко от города, что казалось, тут говорят на другом языке – ни одного законченного предложения.
Она едва не уткнулась в спину Сэмпсона, когда тот внезапно остановился. Айрис прищурилась, глядя сквозь падающий снег, и увидела двух своих заместителей. Один из них посмотрел на нее и ничего не сказал. Другой, полный и с детскими голубыми глазами, кивнул ей:
– Доброе утро, шериф. Заместитель Невилл.
– И вам доброе утро, заместитель Невилл, – сказала Айрис, и тут у нее перехватило дыхание, когда ее помощники отошли в сторону, открыв взгляду то, что лежало у них за спиной.
С одной стороны, это зрелище было не таким страшным, как она боялась, – ни крови, ни запекшихся ран, ни жутковатого чувства, что представший перед ней предмет является трупом человека, но, с другой стороны, это было еще хуже, потому что, хотя у Айрис не было ни хорошего калорифера, ни такого же камина, у нее был телевизор, у которого она и сидела долгими вечерами.