Снежное дыхание любви
Шрифт:
Антон вышел из комнаты, Нина села, привалившись к подушкам, оглядывала комнату.
На стенах висели фотографии в рамках, книги в старинных шкафах, их много. Большой портрет маслом. На нем мужчина с бородкой и усами. Ага-а, вот под кого, как сказала бы Катя, косит хозяин.
Нина почувствовала странный покой, который охватил ее. Под его тяжестью закрылись глаза, она увидела реку, по которой с шорохом плывет шуга. Похоже, будто кто-то большим ножом вспорол лед, потом лопатой перемешал его.
— Вот этого не надо, — услышала она над собой голос. — Вам не стоит спать. Если у вас такой синяк на лице, значит, удар оказался сильным. Может, у вас сотрясение мозга. При нем спать нельзя… Все-таки лучше вызвать «скорую». Меня беспокоит ваша гематома на лице. — Он вынул мобильный телефон, нацелился указательным пальцем на кнопки.
Нина дернула его за рукав.
— Не надо. Все в порядке, — сказала она тихо.
— Вам не больно? — участливо спросил он, указывая на правую щеку. — Никогда не видел такого мощного кровоизлияния. Вообще-то у меня есть… бодяга…
— Бодяга не поможет, — тихо сказала она. — Не беспокойтесь.
— Не поможет? Вы уверены?
— Да, — сказала она. — Вы ошиблись. У меня на лице не синяк, родимое пятно. Оно у меня всегда.
Мужчина молча глядел на нее. Но в лице она не увидела сочувствия, или чего-то еще, что задело бы.
— Это хорошо, — наконец сказал он. — Что не синяк. Итак, вот ваш чай.
Нина взяла свою кружку, на боку которой плыла по волнам пучеглазая рыбка. Попробовала.
— Какой вкусный чай.
— Это матэ, — сказал Антон. — Как раз для таких любителей дикой природы, как вы.
— Почему?
— Потому что его сотни лет подряд пьют индейцы.
— Ох. Вы хотите сказать, они вам его и подарили? — с иронией спросила Нина.
— Хотел бы. Но это неправда. Они подарили, только не мне.
Нина отпила снова.
— Расскажите, что это, на самом деле.
— Национальный напиток обитателей Бразилии, Аргентины, Парагвая. Лечебное средство. Индейцы пили этот травяной чай от усталости, в нем есть кислота, которая поддерживает хороший уровень адреналина. Память от матэ становится лучше с каждым глотком, а силушка вселяется в вас немереная. В общем, одна сплошная польза, Нина. Так что пейте и здоровейте.
Он тоже глотнул чай. На его кружке — веселая компания волков. А над ними — полная Луна.
— Мне жаль, я не могу подать его по всем правилам, как индейцы. Для этого нужен калебас, особый кубок из тыквы. А также специальная соломинка со струной с милым для нашего уха названием — бомбилла. Так что я подал вам индейский чай по-европейски. — Он виновато улыбнулся.
— Мне нравится, — сказала Нина. — Очень. Ароматный и нежный. Очень гармоничный.
— Гармоничный? — повторил он. — Между прочим, мое любимое слово. Я люблю все гармоничное.
— Я тоже, — сказала она и почувствовала, что такое признание ему понравилось.
— По-моему, гармония возникает в душе человека, когда он уверен, что понимает, с чем имеет дело. Или с кем. Согласны?
— Пожалуй, — Нина осторожно кивнула.
— Тогда уверен, что могу вас спросить… Скажите, Нина, а что вот это?
Антон держал на ладони Филькину тренировочную игрушку. Трюфельный кусочек, почти изжеванный.
— Вы лазили по моим карманам, — сказала Нина и покраснела до корней волос.
— Мне нравятся девушки, которые умеют краснеть, — он растянул губы в улыбке. — Да, я лазил по вашим карманам. Искал хоть что-то — я поймал вас не в самом лучшем виде, мне надо было понять, кто вы и что с вами делать.
— Это гриб, — сказала Нина, изо всех сил стараясь вернуть лицу обычный цвет. Торопливо поднесла кружку к губам, будто могла спрятаться за ней.
— Вы знаете, какой? — тихо спросил Антон.
В этот момент Филя открыл глаза, подпрыгнул и ткнулся носом в свою игрушку.
— Ага-а, ты тоже знаешь, что это, да, Филя? — Он опустил ниточку, потом поддернул вверх кусочек гриба. — Нина, я потрясен, — сказал он. — Вы играете с собакой трю-фе-лем. Вы знаете, что этот гриб называется трюфель?
— Да, — сказала Нина. Она поставила кружку на тумбочку и выпрямила спину. — Да. Я знаю.
— Мне кажется, вы знаете о нем гораздо больше, чем можно предположить.
Антон умолк, его брови удивленно поплыли вверх. Неужели… Неужели она шла на ту же поляну?
11. Как карта ляжет
Вот так и бывает, слушаешь, что тебе говорят, а воображение рисует то, что хочется. Когда его клиент Валерий Сергеевич рассказывал, что конкуренты наняли работать на себя каких-то ребятишек, почти детей, Антон смеялся.
— Никогда не слышал, чтобы на трюфели охотились с детьми. Разве у них обоняние тоньше, чем у мух, коз, свиней, медведей, собак?
— Не перечисляй весь зоопарк, — поморщился Валерий Сергеевич.
— Но, — не унимался Антон, словно торопился вытряхнуть перед ним свои познания, — для животных найти трюфель — небольшой труд. Обоняние человека устроено иначе. Известно, что в трюфеле больше двух десятков стероидных соединений, которые может учуять почти каждый лесной житель. А дети, как и взрослые, не обладают таким обонянием. Это результат эволюционных процессов…
Валерий Сергеевич вздохнул и сказал:
— Все-таки, Антон, ты подтверждаешь мои давние подозрения. Какой бы умный ни был ученый муж, он не знает реальной жизни. Наш бизнес, дорогой, это не наука. Практика. Главное что? Получить больше, вложить меньше. Думаешь, ты один такой дока по трюфельной части? Сколько студентов, которые, как и ты, жаждут открыть то, что закрыто или скрыто? Я думаю, если их нанять и немно-ожко заплатить, они сделают все, что надо. Причем быстро, азартно, весело. — Он вздохнул, потом добавил. — Сообразительные химики среди них тоже есть.