Снежных полей саламандры
Шрифт:
— Случай не безнадёжный. Я могу попробовать. Но мне нужно согласие опекунов или родителей.
Мать Антона хмурилась, слушая объяснения.
— Мне необходимо согласие на паранормальное воздействие первой полной ступени, — объяснила доктор Хименес.
Она разговаривала через переводчик своего терминала. Настроила программку на свой собственный голос, получилось неплохо.
— Вы что, вы из этих, что ли? — недоверчиво переспросила мать.
Из этих. Да. «Господи, да придержи ты свои суеверия при себе», — молча взмолилась Ане. — «Какая тебе разница, кто спасает твоего ребёнка, обычный человек
— Линия «Нор-Аль Мер-семьдесят три-прайм», — пояснила Хименес.
Да Хименес не поняла ничего, сообразила Ане. Наверное, код генетической линии целителя много может рассказать тому, кто о нём спрашивает, но матери Антона этот код совершенно точно ничего не объяснил. Кроме главного: за её сына сейчас возьмётся монстр.
— Я требую личного присутствия! — заявила она. — Я не оставлю Антошу наедине с… с вами!
Хоть проглотила определение, а то едва не высказалась. Всё же надежда спасти ребёнка не дала окончательно уронить голову.
Доктор Хименес покачала головой:
— Это исключено.
— Мне вы доверяете, госпожа Чекмарёва? — вмешался доктор Баранников, не дожидаясь отказа. — Я прослежу, что бы операция прошла надлежащим образом.
— Да, — кивнула женщина через время. — Да…
Паранормальное воздействие полной первой ступени, думала Ане. Насколько это просто? По сравнению, скажем, с Акишевой?
Это оказалось очень непросто.
— Исцеление всегда идёт через кризис, — объясняла доктор Хименес. — В данном конкретном случае… Мальчик переживёт клиническую смерть. Прошу вас, не пугайтесь и не мешайте. Помешаете, выдернете из транса раньше срока, — можем умереть.
— Вы или мальчик? — сухо уточнил Баранников.
— Все, — ласково пояснила Хименес. — Целительская паранорма относится к спектру психокинетических, при срыве она опаснее пирокинеза во много раз.
— Когда вы… лечили… Акишеву, вы об этом не предупреждали, — неприязненно заметил Баранников.
— Там воздействие было минимальным, — пояснила целительница. — Угрозы не существовало. Здесь такая вероятность отлична от нулевой, я обязана учесть её.
Минимальным! Ане смотрела на неё, раскрыв глаза. Если то было минимальное воздействие, что же будет сейчас?!
Доктор Хименес еще раз обвела взглядом всех присутствующих. Предупредила:
— Я начинаю.
Как-то по — особенному встряхнула руки, странный длинный жест, и Ане показалось, будто с пальцев маленькой женщины потекло прозрачное, едва различимое глазом золотистое пламя. Доктор Хименес сняла повязки с головы мальчика, повела ладонью над швами.
— Хорошая работа, — не оборачиваясь, сказала целительница.
В её голосе звучало неподдельное уважение. Заведующий скривился. Принимать похвалу от генномодифицированного специалиста было ему, что ножом по известной части тела. Доктор Хименес тем временем отключила аппарат искусственной вентиляции лёгких, вынула трубку из горла мальчика, снова провела ладонями над ним, и приборы зашлись тревожными сигналами, вытянулась в страшную прямую линия на экранчике кардиомонитора. И тогда полыхнуло. Резким золотым светом, по — прежнему прозрачным, но на удивление реальным и жарким. Полыхнуло и опало, и мальчик вдруг со всхлипом втянул воздух, закашлялся, выгнулся в судороге, — доктор Хименес придержала его, уложила обратно. Багровые швы на его голове побледнели, хотя не исчезли вовсе. А он вдруг открыл глаза, мутные от непонимания происходящего, и прошептал:
— Мама…
— Всё, — сказала целительница, отступая от постели на шаг. — Что смогла… Позовите мать.
Она пошла к двери неверным шагом, а у порога её подхватил под локоть Игорь, и Ане снова показалось, будто от руки Жарова прошло прозрачное пламя, на этот раз алое, прошло и разлилось по телу целительницы тонким коконом.
— Благодарю, комадар Жаров, — кивнула ему доктор Хименес, сразу почувствовав себя увереннее.
Значит, не показалось. Чем бы ни было паранормальное воздействие полной первой ступени, оно далось маленькой женщине непросто.
ГЛАВА 3
Ане уже собралась уходить — переоделась, мыслями улетела в родную спальню с затемнёнными до предела окнами, когда ей на терминал пришло сообщение от заведующего срочно явиться к нему в кабинет.
— Ну, что там ещё, — недовольно буркнула она себе под нос.
Но делать нечего, скинула куртку, оставила сумочку и поплелась к начальству, остро сожалея о собственной нерасторопности. Шевелилась бы поживее, то успела бы выбраться с территории госпиталя! Где смело можно было заявить Гордею Павловичу, что никакой возможности зайти к нему нет, сижу в транспорте, транспорт уже за городом. А так идентификатор напротив её имени в списке светится зелёным, не отбрешешься.
В кабинете заведующего внезапно обнаружилась капитан Дёмина. А сколько же времени прошло с тех пор, как Дёмина забрала эту… как её там… Акишеву?! С полдороги вернулась, поручив доставить виновную Жарову с напарником? Что же случилось…
У доктора Баранникова было хмурое и очень кислое лицо.
— У капитана к вам вопросы, Анна Жановна, — сказал он. — Ответьте, будьте так добры.
— Да, конечно, — сказала Ане. — Спрашивайте.
Дёмина активировала свой терминал и на голографическом экранчике соткалось лицо Лапы Веденеевой:
— Вам знакома эта женщина, доктор Ламель?
— Да, — оторопело ответила Ане. — Это Лара Веденеева, наша медсестра операционная. А с ней что? Тоже обвиняете?!!
— Нет, — качнула головой капитан. — Вы давно её знаете?
— Несколько лет, — ответила Ане. — И вот честно вам скажу, она про «мирумирников» только матерно выражалась, не могла она с ними сотрудничать!
— Когда вы последний раз её видели?
Ане стала припоминать. Получилось — давно.
— Она уволилась, причём как-то внезапно, не объясняя причин, — сказала Ане. — Родные ничего сказать не могли сами. Я слышала, она уехала. На второй материк.
— И вы не интересовались, почему? — уточнила Дёмина.
— Я пыталась вызвать её. Но она не отвечала, хотя информ выдавал, что её терминал активен…
— А вы, доктор Баранников, — повернулась капитан к заведующему. — Вы разговаривали с ней, когда подписывали увольнение?
— Да, — сухо ответил он. — Пытался уговорить остаться. Она не стала слушать.
— Странностей не заметили? Изменений в поведении, в построении речи, во взгляде?
Баранников тронул рукой подбородок. Сказал с удивлением: