Снежных полей саламандры
Шрифт:
— Рад знакомству, сударь, — вежливо, на старинный момент ответил Игорь.
— Да уж, — сказал папа, но руку Игорю пожал, хотя Ане очень беспокоилась, что не станет, причём не станет демонстративно.
От папы вполне можно было ожидать чего угодно. С его-то убеждениями.
— Как же вы познакомились? — спросил он.
— Игорь меня спас, — объяснила Ане, собственнически беря Жарова под руку. — Во время того погрома. Если бы не он… — и она невольно вздрогнула, вспомнив пережитое.
— И ты, разумеется,
Игорь тихо улыбался, но смотрел настороженно. Ане уже успела его изучить. Что-то Жарову не нравилось в окружающем пространстве, вот и смотрел, отслеживал, прислушивался. Потом папа заговорил о скачках, о фаворитах нынешнего сезона, о своих надеждах, и внезапно Игорь поддержал беседу. У них на Терре, оказывается, тоже были скаковые и беговые лошади, модифицированные под местные условия, конечно же. И конный спорт. И состязания, а как же. У Ане немного отлегло от сердца. Два любителя нашли друг друга, ишь, как глаза разгорелись, обсуждают тонкости разведения рысаков.
Несмотря на то, что всю жизнь Ане провела бок о бок с лошадьми, особого интереса к ним она не проявляла. Жила другими надеждами, если можно так выразиться. Повторить наизусть анатомический справочник под редакцией Бартеньева — пожалуйста, а вспомнить, как звали фаворита прошлого сезона — увольте…
Так что ей сразу же стало скучно. И голова снова налилась чугуном. Сказывались недосып и дикое напряжение последних дней. Сквозь полудрёму словно из другого мира доносились выкрики и шум с трибун, — кто — то там кого-то обошёл на полкорпуса, кто — то сошёл с дистанции, кто — то отстал… Папа, азартный игрок, предлагал Игорю сделать ставки, тот отказался.
— Это запрещено, — отвечал он категорично. — Азартные игры, тотализатор, — вот это всё.
— Скучно же вы живёте, — качая головой, отвечал папа.
Ане дремала, но по голосу отца легко достраивала его образ — ироничную улыбку, взгляд, тонкие, сросшиеся на переносице брови…
— Да не скажите, Жан Валерьевич, — со смешком отвечал Игорь. — Веселья — то хватает… То ты кого-то жаришь, то с тобой пытаются сделать то же самое. Расслабляться некогда.
— Ну, это не веселье, — возражал папа. — Это — работа…
Работа. Ане совсем уронила голову. Приснилась ей последняя операция, вскрытая черепная коробка очередного пациента и строгий Гордей Павлович рядом, шевелятся губы, отдавая распоряжения, и Ане старается выполнять их, но не успевает, не успевает, не успевает… и ломаная линия на кардиомониторе схлопывается в зловещую прямую, а руки почти физически ощущают, как протекает мимо них не спасённая жизнь… Вздрогнула, очнулась.
— Что же вы теперь делать будете с моей дочерью, молодой человек? — тихо спрашивал папа.
— Люблю её, — просто отвечал Игорь.
Люблю. Ане улыбнулась поневоле. Надо было слышать, как это прозвучало! Спокойно и вместе с тем жарко. Нежно, и одновременно с угрозой: не брошу, не заставите. Не бросит. Вот уж кто — то, а Игорь Жаров точно не бросит.
— Любите, — раздумчиво повторил папа. — Но раз уж так, неплохо бы тогда и жениться.
— Свадьбу мы ещё не обсуждали, — невозмутимо выговорил Игорь. — Но дело поправимое. Скоро поговорим.
— И вы увезёте её с планеты, не так ли? — продолжал допытываться папа. — Когда вы сменяетесь или как это у вас называется…
— Зимой, через полгода… — ответил Игорь.
— Долго ждать… — показалось, или в голосе отца прозвучало неудовольствие. — Вот что скажу: женитесь и увозите её с этой проклятой планеты как можно скорее.
Ане села ровнее, распахнула глаза. В ложе стояла тишина, папа включил защитный кокон, что бы можно было спокойно поговорить. Последние слова прозвучали в этой искусственной, неживой, ватной какой — то тишине как набат. Папа — хочет, что бы она уехала?! Что — то раньше у него другое мнение по данному вопросу было!
— Почему планета проклятая? — спросил Игорь.
— Я не слепой, — резко ответил папа. — И не глухой. «Мирумирники» распоясались совсем. Вы стоите здесь не просто так, вы ждёте приказа. Скоро на Ласточке начнётся война. Как у вас говорится, наземная операция. Я хочу, что бы моя дочь оказалась как можно дальше отсюда. После того, как я едва не потерял её…
Он судорожно вздохнул, и замолчал. Ане тоже вспомнилась та ночь, наполненная ужасом и сумасшедшим, обречённым на неуспех бегом. Если бы не Игорь с напарницей… Всё окончилось бы очень печально, не успев даже начаться. Но папа удивил! Безмерно.
Надо же. Где он был два года назад, когда Ане с боем отстаивала своё право пойти на имплантацию и переобучение!
Притворяться спящей и дальше стало невозможно.
— Без меня меня женили, — сердито буркнула
Ане, открывая глаза. — Какая война, папа?
— Ты так замечательно спала, дочь, — с неудовольствием сказал папа. — Могла бы спать дальше.
— Не могу, как видишь. О какой войне ты говоришь?
— Ни о какой, — хмуро отрезал отец. — Это всё — так. Слухи. Догадки.
— А вы расскажите детальнее об этих догадках и слухах, Жан Валерьевич, — невозмутимо предложил Игорь. — Я передам… кому надо.
— Не сомневаюсь, передадите, — нелюбезно отозвался старший Ламель. — Но мне известно не больше вашего. Даже меньше, ибо, сами понимаете, особый отдел не держу.
— Папа! — возмутилась Ане.
Он только головой покачал. И тогда она обратилась к Жарову:
— Игорь!
Тот потёр ладонью затылок. Сказал:
— Нехорошо, конечно, получилось, я-то всё иначе… организовать хотел. Но раз уж так… Пойдёшь за меня замуж?