Снежный человек (с илл.)
Шрифт:
Мнимый пограничник вошел, оделся в темноте, сунул в карман пукко. Затем достал из-под кровати мешочек, в котором Анни держала сухари.
Не глядя, он протянул руку за пирогом на подоконник и не нашел его на прежнем месте.
Человек почувствовал, как спина покрылась испариной.
— Что за черт?! — удивленно прошептал он. Неловко чиркнул спичкой и осветил подоконник. Пирога не было. Не веря собственным глазам, ощупал весь подоконник, отодвинул кровать, стряхнул одеяло, перебрал заново мешочек с продуктами… Пирог исчез. Сбросив
Огляделся. Девочка не спит и что-то ест, лежа в постели.
— Что ты делаешь, проклятая девчонка? — с тихим бешенством спросил он ее.
— Пирог ем, — простодушно ответила Анни, — кушать захотелось…
Анни было очень трудно глотать куски, они почему-то застревали в горле… Но она делала вид, что ест с большим аппетитом.
— Ты где его взяла?
— Там, на подоконнике, — живо ответила Анни.
— И ты не подавилась? — вырвал он из ее рук остатки пирога.
— Чуть не подавилась, — удивленно ответила Анни. — Камень какой-то попался, большой!
— Где этот камень? Давай его сюда! — потребовал он.
— Я его бросила.
— Куда?!
— А вон туда, — неопределенно показала Анни в угол.
— Ищи! — весь дрожа от ярости и нетерпения, прошептал гость. — Ищи! И если ты не найдешь этот камень в течение пяти минут, я тебя убью! Понимаешь?!
— Понимаю, — тихо сказала Анни.
Глава XXII. У ИВАНА ФОМИЧА
Самовар давно закончил свою песню, и керосин в лампе убавился почти наполовину, а Иван Фомич все еще не выпил своего чая, распределяя подарки ребятам. Завтра елка…
Это не так просто с подарками, как кажется. Особенно, если ребята учатся и ведут себя по-разному, а любишь их всех одинаково крепко…
Конечно, тем, кто лучше учится, и подарки будут лучше, но все равно трудно. Иван Фомич сегодня устал. И от возни в школе, и от «связи», и от «полноты власти».
Дело в том, что Ивану Фомичу очень хотелось пойти вместе со всеми к Кярне и познакомиться с пограничником. А Василий Федорович сказал: «Всем уходить нельзя… Ты оставайся в поселке для связи, я передаю тебе всю полноту своей власти».
Битых три часа просидел Иван Фомич в конторе. Телефон не работал. Никакой «связи».
А «полноту власти» он применил только в одном случае, когда некий подгулявший старикан во что бы то ни стало хотел ночевать на улице, а не у себя дома.
Иван Фомич выставил дозорных с обеих сторон поселка: старого Лоазари и еще одного лесоруба.
— В случае чего бегите ко мне! — наказал им Иван Фомич и отправился домой, в школу.
Покамест все было тихо. Иван Фомич переглядел еще раз подарки, решил, что никому из ребят обидно не будет, и снял пиджак.
Только он присел на постель, чтобы стащить валенки, как в ночной тишине послышались глухие, но частые удары в наружную школьную дверь, обитую мягким войлоком… Иван Фомич вскочил.
— Кто бы это мог быть? Марфа! — закричал он.
— Слышу, слышу, — заворчала Марфа и прошла к двери. Через минуту Иван Фомич услышал споры и пререкания Марфы с ребятами.
— Пусти нас к Ивану Фомичу! — требовали взволнованные детские голоса.
— В чем дело? — наконец вышел в коридор сам Иван Фомич.
Марфа, в валенках на босу ногу, закутавшаяся в одеяло, бранилась:
— Спокою от них нету! Ночь-полночь, ломятся, да еще приволокли страшного пса, всего в кровище…
— Какого пса?
— Иван Фомич! Пустите нас, откройте! — запищали ребята из-за двери. — Вы обязательно откроете, если узнаете.
— Открой им! — приказал Иван Фомич Марфе.
— А ну их ко псам! — рассердилась Марфа и ушла. Иван Фомич набросил пиджак и сам открыл ребятам.
— Вы почему до сих пор не спите и болтаетесь на улице? — строго напустился Иван Фомич на ребят. — Матери небось с ног сбились, отыскивая вас по дворам?
Юрики сдвинул мокрую шапку на затылок и, тяжело дыша, махнул варежкой:
— Они нас не заругают…
Иван Фомич заметил, что ребята очень возбуждены и взволнованы.
— В чем дело? Что случилось? — спросил он мягче.
— Мы привезли раненого Дика.
— Какого Дика?
— Служебную собаку, ту, про которую вы нам рассказывали.
Детвора расступилась, и Мери приподняла с саночек старый тулуп.
Иван Фомич наклонился к саням.
— Да, это Дик! — узнал он собаку. — Ах ты, бедняга! — погладил его по черной окровавленной голове Иван Фомич.
Собака попыталась приподнять голову и не смогла.
— Тащите его сюда, скорей! — засуетился Иван Фомич.
Ребята вместе с санями, как на больничных носилках, втащили Дика в комнату к учителю.
— Ну, ребята, помогать! — Иван Фомич снял пиджак и засучил рукава.
Ребята живо разделись в передней, убрали со стола, притащили таз, ведро, все, что надо. Юрики нечаянно уронил таз, и он с грохотом покатился по комнате.
— Ш-ш-ш… тихо! — зашипела на него Мери. — Марфа заругается.
Иван Фомич снял со шкафа домашнюю аптечку и вытер ее от пыли.
Юрики наполнил чистый таз кипяченой водой из самовара, а Мери куском ваты обмыла кровь с шерсти Дика.
Иван Фомич ножницами выстриг шерсть вокруг ран Дика и промыл их дезинфицирующим раствором.
Тодди разложил на столе несколько чистых листов белой бумаги, и Дика поместили на стол.
— Теперь придерживайте его… и успокаивайте, — сказал Иван Фомич. А сам вымыл руки спиртом, завязал волосы чистым носовым платком, обвязался полотенцем как фартуком и надел очки. И сразу же Иван Фомич стал походить на профессора, а ребята почувствовали себя настоящими ассистентами.