Сними обувь твою
Шрифт:
– Тише, Дик. Это не поможет. Закрой глаза. Повторяй за мной: «Отче наш…»
– А-ах! Лодка!
Из-за мыса, скрывавшего поселок, показалась запоздавшая рыбачья лодка; в ней был только один человек, он греб изо всех сил. Когда она подошла ближе, Гарри узнал невысокую жилистую фигуру и седеющую голову Пенвирна.
«Он опоздал из-за коровы», – мелькнуло в голове мальчика.
– Помогите! Помогите!
Гребец оглянулся и застывшие над водой весла блеснули на солнце. Он увидел мальчиков, и его лицо исказила страшная гримаса. Они снова закричали:
– Мы тонем! Помогите!
– И тоните, черт вас возьми!
Он погрузил весла в воду.
Исполненный ужаса и недоумения вопль Дика рассек воздух, когда лодка скользнула мимо. Гарри молча прикрыл глаза ладонью.
Первая волна, накрывшая их с головой, откатилась, но они, задыхаясь, все еще цеплялись за риф.
– Он плывет сюда.
Пенвирн повернул и теперь приближался к ним – сперва быстро, потом все медленнее и осторожнее, лавируя между струЈй течения и рифами. Ярдах в пятнадцати от них он направил лодку в узкий проход, защищенный рифом от полной силы течения; затем он встал, вогнал лопасть весла в расселину, чтобы удержать лодку, и повернул к мальчикам свое страшное лицо.
– Эй, вы! Идите сюда!
– Не можем! А вы не подплывете поближе?
– Еще чего! Мне хватит дела удерживать ее на месте. Идите вброд.
– Вброд? Да ведь…
– И поторапливайтесь, пока можно! Скоро тут будет вам с головой. И лодку я долго не удержу.
– Он не может…
– Не мо-о-ожет? Ножки боится промочить, маменькин сынок?
– Он не может встать. У него сломана нога.
– Ну так тащи его! Влезай ему на спину, слышишь, ты! Гарри посмотрел на волны.
– Я не удержу его. У меня что-то с рукой. Ради бога!
– Иди один.
– Нет!
– Ну, так тоните себе на здоровье, мне-то какое дело! Уезжать мне, что ли?
Насмешливый голос перешел в звериное рычанье:
– Лезь в воду, говорят тебе! Лезь в воду, сукин сын! Бери его и лезь, стервец!
– Дик, – задыхаясь, шепнул Гарри, – держись за мою шею. Шатаясь под тяжестью брата, он шагнул в воду. Сначала она была ему только по пояс, потом дошла до плеч, до горла. Его ноги запутались в скользких водорослях. Он остановился, ослепленный брызгами, полузадушенный руками Дика, судорожно сдавившими ему шею, и с ужасом посмотрел на колышущуюся воду.
– Влево! Влево, чертов сопляк! Ты что, не знаешь, где право, где лево?
Не лезь в яму, в ней десять футов! Теперь вправо, иди по выступу. Ослеп ты, что ли, прешь прямо на водоросли? Ну, хватайся за борт.
Гарри наконец добрел до лодки и уцепился за нее, тяжело дыша.
– Вали его сюда! Пошевеливайся! Кое-как ему удалось сбросить Дика в лодку.
– Теперь ты.
Голова Гарри бессильно поникла.
– Я… не могу… Пожалуйста… помогите мне.
– Помочь? Я тебе живо помогу отправиться в ад, сынок, если отпущу весло. Лезь в лодку, погань! Лезь, или я раскрою тебе башку! Хватайся за мою ногу. Ну, прыгай!
Гарри перелетел через борт вниз головой и упал на Дика, а Пенвирн, не обращая на них больше никакого внимания, начал осторожно выводить лодку из прохода. Но едва она вышла из-за скалы, как течение бросило ее на камни, и Пенвирн упал на мальчиков. Раздался скрежет, треск и – что было гораздо страшнее – смех. Ужасное лицо, ухмыляясь, придвинулось к мальчикам.
– Ну, а теперь, – сказал Пенвирн, – мы потонем все вместе. Вот как, сынки. Может, в компании вам будет веселее? Да и ждать недолго. Гляньте-ка на свою кроватку.
Риф, который они только что покинули, уже скрылся под водой.
Волна подхватила лодку и выбросила ее из главной струи течения. Пенвирн вскочил на ноги и обеими руками ухватился за скалу, потом, отчаянно напрягая все силы, подтянул лодку под защиту соседнего рифа. Он сорвал с себя куртку, заткнул дыру в корме, из которой хлестала вода, молниеносно выпрямился и, снова ухватившись за скалу, чтобы лодку не снесло обратно в водоворот, ногой подтолкнул к Гарри ведро.
– Отливай! Отливай, или я расшибу тебе башку! Отливай! Подгоняемый проклятиями, Гарри принялся вычерпывать воду. Когда из-за мыса появился нос головной лодки возвращающейся флотилии, первым его увидел Дик.
– Смотрите! Лодки!
– Слава богу! – воскликнул Гарри.
– Слава богу, а? Может, еще псалом пропоешь? Думаешь, всем хочется помирать из-за тебя?
Лодки, нагруженные бьющейся рыбой, вереницей приближались к ним.
Пенвирн разразился громким хохотом.
– С уловом, приятели! Кто купит парочку акулят? Уступлю за пять шиллингов вместе с потрохами. Заработаю себе на похороны.
Передняя лодка остановилась, остальные сгрудились позади нее. Полвил испуганно уставился на них.
– Билл! Господи, да что ты там делаешь?
– Провожаю барчуков в преисподнюю. Такая уж у меня пустая башка. Когда они туда явятся, так не разберут, где у сатаны рога, а где хвост…
– Билл Пенвирн, – строго сказал старик, – накличешь ты на себя кару господню дурным своим языком.
– Уже накликал. Да еще какую. Расскажи об этом своему методистскому святоше. Вот образуется-то вместе со старой выдрой из господского дома на утесе…
Злобное рычание вдруг сменилось отчаянным криком:
– Брось, Том! Не смей! Брось, говорю! Оставайся, где стоишь, сволочь!
Хватит и того, что один хороший человек потонет из-за этих сопляков.
– Слишком долго я жил в лесу, чтобы мне волков бояться, – пробормотал Полвил и взялся за весла. Пенвирн немедленно принялся командовать:
– Раз так, греби осторожнее. Нет, Том, заворачивай за Акулий плавник, там потише. Направо, направо! Табань, табань, тебе говорю! Не подходи ближе.
Оставайся, где стоишь. Я доплыву. Бросишь мне канат.