Сними обувь твою
Шрифт:
– Верно, сэр, – ответил Билл, глядя прямо ему в глаза. – Вы желаете нам добра, это мы понимаем. Спасибо вам. Но вы не знаете, что значит быть рыбаком.
– Но подумайте, – настаивал Генри. – Какой прок будет вашему мальчику от образования? Разве от этого он станет джентльменом?
– Нет, сэр. он станет механиком.
Генри покачал головой.
– Он только потеряет покой, начнет презирать братьев и сестер.
Мэгги вскинулась, ее застенчивости как не бывало.
– Нет, сэр! Мой мальчик не такой. Вы не знаете Артура!
Генри беспомощно обернулся к Беатрисе.
– Попробуй ты объяснить им. Это безумие.
– По-моему, мы ни о чем не можем судить, пока не узнаем побольше, серьезно ответила она. – Если мальчик и в самом деле одаренный, мы, может быть, сумеем кое-чему обучить его, и при этом не в ущерб дому. Пожалуйста, расскажите нам о нем. Почему вы думаете, что он… совсем другой? Погоди, Генри. Я хочу послушать, что скажет миссис Пенвирн.
Мэгги подняла на нее огромные, строгие глаза.
– Билл верно сказал, мэм. Господь судил Артуру быть его слугой, трудиться на его ниве, и не нам становиться ему поперек дороги.
– А, брось болтать глупости, – сердито перебил муж. – Заделалась методисткой, и теперь у нее на уме одни только миссии да обращение язычников, а им это вовсе ни к чему.
Он стукнул кулаком по ручке кресла.
– Говорят тебе, не допущу, чтобы Артур шел в священники. Не допущу, так и знай!
Генри потер лоб – верный признак крайнего смятения.
– Ничего не понимаю, чепуха какая-то. Пойми, дорогая, я готов сделать все что угодно, лишь бы они были довольны. Но нельзя же поступать опрометчиво. Не то, чтобы я жалел денег… хотя, конечно, приходится смотреть на вещи трезво… мы не можем обещать больше того, что мы в силах выполнить. Мы не имеем права действовать в ущерб Бартону. Надо еще отблагодарить Полвилов за их помощь… Они тоже заслужили… И купить новую лодку Уолтеру… да еще расходы из-за болезни, и… и все это, не считая дома и лодки.
Билл поднял руку.
– Не нужно нам всего этого, сэр. Мы ничего больше не просим. Выучите моего парня – и мы квиты… только еще лодка, конечно.
– Вздор, вздор, приятель, вам нужен новый дом. Подумайте о своей жене, каково ей, бедной. Послушайте, если мальчик способный, мы научим его самому необходимому, и это не будет помехой дому. На это не нужно больших денег. В Тренансе есть школа?.. Почему бы ему не походить туда? Он бы выучился читать, писать, считать, а чего еще ему…
– Не надо ему это, – перебил Пенвирн.
– Артур пишет и считает очень даже хорошо, сэр. Он всякую свободную минутку читает, – с гордостью добавила жена.
– А, так он уже кое-чему учился. Где же это?
– Отец выучил его читать, он тогда еще во-он какой был. Его от книжек не оторвешь, обедать и то не дозовешься. Беатриса взяла лежащую у нее на коленях книгу.
– Он и эту читает?.. Это Евклид, Генри.
Мэгги тихо рассмеялась; смех у нее был прелестный.
– Он нарисовал в пристройке на стене одну такую картинку, чтоб учить эти треугольники и всякое другое, пока чистит картошку. Ох, я забыла про картошку! Простите меня, мэм.
Она поспешила в кухню.
– Дженни, Артур принес картошку? Чистят ее? Может, ты дочистишь?
Господи, да что ж это вы?
Она вернулась, смущенно улыбаясь.
– Хотите поглядеть, мэм? Он взял картошку, чтобы сложить такую картинку, да и забыл про нее. Билл снисходительно засмеялся.
– Твой сын, Мэгги. Оба вы мастера забывать. Беатриса прошла за ней в пристройку. На столе она увидела сорок седьмую теорему – вместо линий разложены прутики, по углам картофелины. В задумчивости возвратилась она в комнату.
– Они правы, Генри. Мальчик должен получить образование.
– Что ж, дорогая, конечно, если ты считаешь… Я-то против того, чтобы забивать ребятам головы. Это им почти всегда во вред. Но если это особый случай…
Он повернулся к Пенвирну.
– Сколько парнишке лет?
– В том месяце сравняется тринадцать.
– Хм… Что ж, может, мы дадим ему коммерческое образование, если ему счет легко дается… и конечно, если он мальчик усидчивый… А там, пожалуй, я сумею пристроить его куда-нибудь клерком, если вы всерьез думаете, что это разумно.
– А мне все-таки кажется, – вмешалась Беатриса, – что, прежде чем строить планы, надо узнать побольше о мальчике. Он сейчас дома? Хорошо бы повидать его.
– Он во дворе, мэм, чистит хлев. Там все залило.
– Может быть, вы его позовете?
– Уж больно он сейчас грязный, чтоб показаться на глаза леди. Но если вы обождете…
Она снова заглянула в пристройку.
– Дженни, поди скажи Артуру, пускай помоется да идет сюда, господа хотят с ним поговорить. Да чтоб вымыл ноги, а то еще натопчет тут.
Когда она вернулась, Беатриса рассматривала чертеж, висящий на стене.
– Это Артур делал?
– Нет, мэм, это Билл, и вот это все тоже он. Беатриса поглядела на модели и повернулась к Биллу.
– Эх, – горько сказал он. – Что уж на них глядеть. Я хотел, чтоб люди не гнули спину. Глупость одна.
– И это так и не было построено? Он пожал плечами.
– Откуда же было взять денег? Когда у людей нет денег, дешевле, чтоб они гнули спину, – так я говорю? Женщины всегда могут народить еще, будет кому спину гнуть.
– Скажите, вы показывали эти модели кому-нибудь, кто знает толк в машинах? Он помрачнел.
– Да, мэм. Показал было шкиперу, я тогда матросом был. Четыре года каждую свободную минутку мастерил их. Книг накупил, хотел разобраться, как они действуют. А он только и сказал: «Не будь дураком, знай свое место».
– И вы больше никому не показывали?
– А как же! Носил эту модель по разным конторам в Плимуте. Все просил, чтоб поглядели. Уж кого только не просил. Наконец один джентльмен поглядел.