Сногсшибательная Мэри

Ренделл Никола

Её ресницы трепещут, и Мэри откидывает голову на дверь, открывая мне шею. Я облизываю губами то место, где оставил засос, а потом провожу языком вниз к впадинке на её шее.

Глубоко в моем члене я чувствую давление и потребность в этой девушке. Мэри не какая-то чирлидерша, которую я больше никогда не увижу. Она не какая-то фанатка. Наши жизни пересеклись друг с другом, и этот знак кажется вполне хорошим, чтобы сделать решительный шаг. Посмотрим, что получится. Посмотрим, куда приведёт это чувство.

— У тебя есть только один шанс уйти от меня, Мэри. Всего один.

Скажи мне прямо сейчас, и я отпущу тебя.

Но она ничего не говорит. Вместо этого девушка прижимается ко мне тазом и роняет сумку на пол. И это все да, которые мне нужны.

— Я отведу тебя в квартиру и покажу, что ты со мной делаешь. Здесь, в этом мире, мы нормальные. Но там, за закрытой дверью, знаешь, что происходит?

Она качает головой.

— Нет.

— Ты становишься моей. Полностью моей. Каждый дюйм, каждый вскрик, каждая потребность. Всё, что ты хочешь, я тебе дам. Всё, что нужно мне, — моё.

Мэри не стонет и не кивает. Она, черт возьми, симулирует тысячу слов, не сказав ни единого. Пожалуйста, спасибо и многие другие. Все самые сексуальные слова на каждом чертовом языке.

— Хорошая девочка, — говорю я, вставляя в неё третий палец и крепко вцепляясь в точку G. — Чертовски хорошая девочка.

— О, Боже мой.

По коридору туда-сюда носится Фрэнки Наклз, до сих пор принюхиваясь. Да, он мне нравится. Вроде как, даже сильно. Но сейчас нам нужно серьезно поговорить.

— Для начала позвони своей соседке, чтобы она забрала эту собаку, — говорю я ей, проводя кончиком пальца по ее киске.

— Хорошо, — шепчет Мэри, не открывая глаз.

— Потому что до завтрашнего восхода солнца в этом мире нет ничего, кроме тебя и меня.

Глава 19

Мэри

Положив ладонь мне на поясницу, Джимми впускает меня в свою квартиру. Он расстегивает мой жилет и запирает за нами дверь. Фрэнки отправляется на разведку, а Джимми прижимает меня к двери.

— Позвони ей. Сейчас же. Ты, блин, не отвертишься.

— Хорошо, — говорю я, роясь в сумочке и не отрывая от него глаз.

Я не могу отвести взгляд — ни от глаз Джимми, ни от его лица, ни тогда, когда он держит мой подбородок своими пальцами. Моё сердцебиение учащается, и я чувствую, что становлюсь все более влажной. Мои колени по-настоящему ослабли, и я позволяю его телу поддерживать меня.

— Но тебе нужно слезть с моей ноги.

Он кивает, а затем приближает свои губы к моим. Поцелуй сильный, бескомпромиссный, прямой. После того, как своим поцелуем этот парень заставляет меня забыть обо всём, он добавляет:

— Это план. В итоге.

Джимми идет по коридору, позволяя своей куртке упасть на пол. Он лишь слегка прихрамывает, но двигается легко и шагает уверенней, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо видела. Король мира, и он знает об этом. Завернув за угол коридора и направляясь на кухню, он снимает рубашку. В свете, льющемся из окон, я

получаю некоторое удовлетворение, в компенсацию за то, что он сделал с моей шеей — его спина исполосована следами моих ногтей, ведущими назад и вперед, вверх и вниз, из стороны в сторону.

— Выглядишь так, будто тебя растерзали, — говорю я ему.

Джимми поворачивается и смотрит на меня через плечо, вздернув подбородок.

— Так и есть, киска.

И пальцы моих ног совершенно непроизвольно сжимаются в ботинках.

Когда мне удается сфокусировать взгляд, я посылаю сообщение Бриджит.

Нужна помощь.

Бридж.

Помоги.

Эй, ты там?

Бридж.

Господи! Я писала.

Какая помощь?

Приди и забери Фрэнки .

За этим следует очень многозначительная пауза, во время которой я вижу, как Бридж начинает набирать сообщение, а затем останавливается. Вместо сообщения на экране появляется фотография Джимми. Он в форме, улыбается в камеру, и на его щеках краска. Светит солнце, его волосы в беспорядке, на майке пятно от травы, а на руках грязь. И он потный в белых штанах, так что я могу видеть только очертания его ракушки.

— О, Боже, — шепчу я.

Если он так выглядит во время игры, я определенно буду смотреть.

Из-за этого?

Да.

Сучка.

Люблю тебя!

*смайлик с рожками*

Где ты?

Ещё один хороший вопрос. Я расстегиваю свои заснеженные ботинки и снимаю их, ковыляя в носках на кухню по кафельному полу с подогревом. Снаружи настоящий снегопад — большие хлопья снега падают размеренно и медленно, отчего кажется, что мы находимся внутри снежного шара.

Джимми кухне. На столе перед ним стоит бутылка мёда, и он зачерпывает немного белого сахара из пакета в маленькую миску.

— Что ты делаешь? — двухкилограммовый пакет сахара в его руке выглядит не больше банки содовой. Он такой большой.