Сногсшибательная Мэри

Ренделл Никола

— «Фалькони Форд» и «Фиат», — улыбается он. И подмигивает.

Внезапно у меня перед глазами всплывает скоростная автострада Дэна Райана. Так вот чьё это лицо.

— Ты на рекламных щитах! Подмигиваешь вот так.

Он фыркает.

— Возможно.

— Не могу поверить, что не узнала тебя, — шепчу я. — Ты, вообще-то, знаменит!

Он качает головой.

— Это было потрясающе. Я бы хотел, чтобы ты и сейчас не знала.

Но я знаю.

Тут уж ничего не поделаешь. Джеймс Фалькони, 34 года, 128 килограмм, 2 метра ростом — мой пациент.

«Кодекс этики физиотерапевта, пункт 4Е: физиотерапевты не должны вступать в какие-либо сексуальные отношения с пациентом…»

О, Боже. Но все будет хорошо. Всего один сеанс, а потом передам его доктору Кертису. Мы сможем держать руки подальше друг от друга в течение одного сеанса и притворимся, что прошлой ночью ничего не произошло. Возможно.

— Милый шарфик, — говорит Джимми, проводя языком по зубам.

Я широко, до боли, открываю глаза, и моргаю, глядя на него и крепче прижимая шарф к шее.

— Моя соседка по комнате спросила, не напал ли на меня пылесос. Она пыталась угадать марку!

Джимми улыбается, и у него на щеках появляются те самые очаровательные ямочки. Затем он сдвигает руку вниз за голову и чешет шею, а потом, будто бы случайно, проводит пальцами по моим бедрам.

Не случайно. Я издаю тихий всхлип.

Потом прочищаю горло. Я наклоняюсь и достаю из сумки жвачку, разворачивая её осторожно и сосредоточенно. Как будто, только я положу жвачку в рот, настанет время приступить к делу.

Ладно. Делу время, как говорят «Летучие конкорды»¹. Условия идеальные. Я кладу освежающую Джуси Фрут² на язык и расправляю плечи.

— Хорошо, Мистер Фалькони, — я смотрю на свой планшет, который прикрепила к форме для заметок, и читаю вслух: — Повторяющиеся повреждения плечевой мышцы, влияющие на качество работы?

Джимми, явно смущённый, тяжело сглатывает.

— Да, — говорит он, морщась и держась за ногу. — Но прямо сейчас мне чертовски больно в другом месте, — его рука скользит вниз к бедру, а огромный большой палец лежит на яйцах.

Мысленно я успокаиваю себя. Я работала с самыми разными пациентами и могу быть объективной. Я могу быть профессионалом. Это всего лишь пах.

Я смотрю на его брюки. Нет, это не просто пах, и я знаю это по собственному опыту. Это тот ещё пах. Я разрываюсь между желанием помочь Джимми и стремлением броситься к двери. Интересно, смогу ли я сбежать отсюда хоть на время, чтобы взять себя в руки. Может быть, я скажу, что у меня пищевое отравление, или Фрэнки сделает мне одолжение и начнет задыхаться из-за набивки панды, которую съел. Это может произойти в любую минуту.

Только

вот ничего не происходит. Мы здесь. Я здесь. Он здесь. Фрэнки отсыпается от своей кроксо-ярости. И если я сейчас сбегу, доктор Кертис никогда мне этого не простит.

Держась одной рукой за плечо Джимми, я протягиваю руку и тащу тележку, полную терапевтического оборудования — ленты, бинты, шарики, кремы, лосьоны, к столу.

— Давай посмотрим, — говорю я, ощупывая повреждение через штаны.

Глаза Джимми встречаются с моими, и я делаю глубокий успокаивающий вдох, держась за его руку.

— Я должна, — шепчу я.

— Чёрт. Я знаю, — он смотрит мимо меня, проверяя, чисто ли на горизонте. — Это горячо? Это тебя заводит?

— Прекрати сейчас же, — я с силой жую свою Джуси Фрут. — Но да.

— Господи, — он поправляет свои яйца таким образом, что просто источает мужественность. Альфа-волк. — Я не могу выбросить тебя из головы.

— Два часа прошло!

— Этого времени дохрена, чтобы зациклиться на тебе.

Ну и как я намереваюсь проверять его пах, если он так бесстыже флиртует, что я краснею? Невозможная ситуация. Но другого выбора у меня действительно нет.

— Ты не мог бы подвинуть свои... — я многозначительно кашляю и опускаю взгляд на его выпуклость.

Джимми опускает руку в штаны и обхватывает себя руками, отодвигая свой... свой свёрток... в сторону. Это единственное подходящее слово.

Поехали, Мэри. Будь профессионалом и просто делай свою работу. Сосредоточься на своей подготовке. Это всего лишь пах.

Пальцами я деликатно осматриваю проблемное место и чувствую, что это спазм мышц, а не разрыв. Но через одежду сложно определить наверняка.

— Ничего, если я спущусь на слой ниже? — спрашиваю я.

Джимми делает вид, что кашляет в свой локоть, и я почти уверена, что слышу, как он рычит: «Черт, да, очень даже ничего» в свою руку.

Я беру с тележки баночку крема из арники и зачерпываю ложкой в ладонь, разогревая его. Джимми поднимает пояс своих боксеров, освобождая мне место. Я вижу, что они, как и тренировочные штаны, любезно предоставлены Costco. В совершенно слабой попытке завязать разговор, я говорю:

— Я сама девушка Costco.

Я двигаю вверх боксеры с его правой ноги к паху, чтобы прикоснуться к коже.

Темно-синие глаза Джимми провожают взглядом каждое мое движение. Я поджимаю губы, чтобы не сказать ему: «Прекрати». Он смотрит прямо на меня. «Прекратить что?»

Черт, я хочу этого мужчину.

Джимми принюхивается и одаривает меня нахальным взглядом.

— Я фанат оптовых магазинов. Мне нравятся большие вещи. Но иногда в моей квартире тесновато.