Снова и снова
Шрифт:
Даже не верится, словно сама судьба мне помогает. Еще чуть-чуть, и я увижу свою фигуристку. Обниму, крепко-крепко прижимая к себе, и услышу наконец-то ответ на мой новогодний вопрос. Сердце колотится от притока адреналина, а по телу огонь от волнительного ожидания скорой встречи.
Адские месяцы подходят к концу.
Глава 41. Женя
Все расписание построено так, что ни одной свободной минуты. Лед расписан чуть ли не посекундно. Не верится, что уже завтра мне надо
Программа одна из сильнейших. И завалить ее — значит завалить все. Потому что ошибка скинет меня вниз в турнирной таблице. А мне этого не надо. И за две минуты и примерно сорок секунд нужно выложиться по полной. Сюда включены и несколько разных типов вращений, пара дорожек, тройной Аксель, комбинация прыжков и четверной прыжок. Но каждый элемент отточен до автоматизма. Все остальное зависит от меня.
Поэтому всю ночь я провела в наушниках с композицией, под которую должна откатать эту программу. Спала и видела каждый прыжок, каждый элемент. А може, и не спала. Жуткое сердцебиение, которое ощущается в горле. В какой-то момент от страха слезы подступают к глазам, но я вспоминаю тут же улыбку Кира и выдыхаю с облегчением. Вот оно, средство от страха и волнения. Я справлюсь.
А утром началась суматоха. Ранний подъем, костюм, коньки, сценический грим. Руки тут же леденеют. Волнение. Автобусом попадаем на ледовую арену. Нам указывают, где ожидать. Девочки из сборной волнуются так же, как и я. Мы друг друга поддерживаем. Кто-то шуточки рассказывает и случаи на соревнованиях. У меня же зуб на зуб не попадает.
— Женя, мы следующие, — подходит Ольга Павловна. — Пойдем, — тянет меня в сторону трибун.
Все, отключаю все чувства и эмоции. Только лед, только программа.
Каток освобождают и называют мою фамилию. Выхожу на лед, делаю приветственный круг и занимаю стартовую позицию. На арене воцаряется звенящая тишина. И, сделав глубокий вдох, слышу, как начинает играть музыка…
Ни грамма страха. Он весь остался за пределами льда. Я уверенно выполняю намеченную программу. Движения плавные и четкие. Внутри временная пустота, а в голове тихий счет.
Все выходит гладко. Прыжки с точным приземлением, дорожки…
Почти три минуты кажутся вечностью. Вечностью, которая заканчивается аплодисментами, когда я, наконец, замираю. Тяжело дыша, кланяюсь зрителям и понимаю, что стала еще на шаг ближе к своей мечте. Окидываю трибуны поверхностным взглядом и направляюсь к тренеру, где теперь нужно ожидать результатов.
— Женька, молодец, — обнимает меня Устинова.
— Еще ничего не известно, — пожимаю плечами и стараюсь не обращать внимания на устремившиеся на меня камеры. Сижу, пытаясь немного прийти в себя, натягиваю на лицо легкую улыбку и скрепляю вспотевшие ладошки в замок.
Две минуты, и мой результат показывается на экране.
— Да! — довольно произносит Устинова. — Будем бороться за медаль, —
И только за пределами катка я выдыхаю, оседаю в раздевалке. Оказывается, все это время, казалось бы, каких-то пятнадцать минут, но я была в жутчайшем напряжении. Натянута, как струна.
Вечером тренировка и завтра произвольная программа. И все, а может, и нет. Может, это только начало будет. Начало чего-то нового. Но главное теперь — завтрашний прокат.
Где мой Кир? Я отчаянно нуждаюсь в нем завтра.
Глава 42. Кир
Самолет с дозаправкой мчит нас в Сочи почти двенадцать часов. Телефон я выключил, борясь с искушением позвонить Жене. Нельзя! Я обещал ей, что эти дни буду молчать. Сам спортсмен и знаю, как это важно: правильно настроиться на соревнования. Сейчас не время разговоров, она должна быть сосредоточена и думать только об идеальном выполнении короткой и произвольной программы.
Город Сочи встречает ярким солнцем и соленым морским воздухом. Выхожу из аэропорта и мчу на стоянку такси, попутно набирая «команду поддержки» Женьки.
— Дёмин, ты уже тут? — с места в карьер начинает Метлицкий.
— Только прилетел. Сейчас в отель, заселиться нужно, а потом мчу на арену. Билеты у тебя?
— Отлично. Да, билеты готовы. Мы все в сборе, ждем тебя.
— Мать Женьки?.. — спрашиваю в надежде на то, что женщина опомнилась и поддержит единственную и любимую дочь в такой ответственный момент.
— Завтра на произвольной будет. С моей матерью приедут.
— Это хорошо. Хоть так. Ладно, Димыч. Скоро буду.
Заселение, благодаря заблаговременной брони, проходит быстро и без проблем. Успеваю залететь в номер, принять душ и привести себя в человеческий вид.
К ледовой арене, где проходит фигурное катание, подъезжаю за час до начала выступлений. Вышагивая по площади перед дворцом, высматриваю в толпе своих.
— Кирюша! — слышу родной голос со спины и оборачиваюсь, встречаясь взглядом с матерью. А рядом с ней батя и Метлицкий со своей девушкой. Вся четверка бодро направляется ко мне. — Сыночек мой! — улыбается родная женщина и крепко обнимает, прижимая к себе.
— Мамуль, пап, — первым делом сгребаю в охапку родителей, по которым жутко успел соскучиться за это время, что жил в Штатах.
— Кирюх, привет! — обнимаемся с Димычем и знакомлюсь с его миленькой подругой, Дарьей. Эх, а моя где-то там, в этом огромном здании и трясется, наверное, от волнения и страха перед первым днем соревнований и прокатом короткой программы.
— Как проблемы с клубом уладил? — интересуется Метлицкий, пока проходим рамки и занимаем свои места на трибунах.
— Алексеев помог. Связи у него, оказывается, есть неплохие. Кстати, нашептал мне Миха по секрету новости хорошие, — улыбаюсь, хлопнув по плечу присевшего рядом друга.