Снова и снова

Мишина Анна

Ух, так мать не кричала на меня со времен старших классов школы. Чувствую себя нашкодившим пацаном.

— Мам, я знаю. Поверь, я уже тысячу раз пожалел, что не повел себя иначе. Но не переживай, я все исправлю, — так и подмывает сказать ей. Но пока нельзя. Пока я не буду уверен, что девушка меня «услышит», знать о моей задумке никто не должен.

— Как, сынок? Ты далеко, а Женя наша тут одна. Нельзя ее потерять, сынок, больше такую девушку ты не найдешь.

— Я знаю, мамуль, но не переживай. Я все уже решил.

— Что

значит, решил? — слышу по надломленному голосу в трубке, что мать плачет, разрывая остатки потрепанного сердца на мелкие кусочки. — Кирюш, ты извини, что я так с тобой строго и грубо, но, правда, желаю тебе только счастья, сынок. Ой… — всхлипывает родная женщина, — расклеилась совсем. Что ты, что отец — полны сюрпризов, мое сердце когда-нибудь не выдержит. Будете знать!

— Мамуль, перестань, слышишь? Я люблю ее безумно, с ума схожу здесь без нее. Сделаю все возможное и невозможное. Обещаю.

— Смотри мне, сынок…

Глава 36. Женя

Я уже привыкаю к раннему утру в этом доме. И мой телефон сейчас совершенно не при чем. Нет, это не будильник, а громко играющее радио на кухне. Двадцать первый век, радио в доме? Именно! Ольга Павловна из тех людей, что до мозга костей — воспитанники СССР. Вообще она женщина продвинутая, когда того хочет, но всей душой эту «продвинутость» отрицает.

— Женечка, — стучит в дверь моей спальни хозяйка квартиры. — Просыпайся, девочка, сегодня важный день!

— Боже мой, — выдыхаю я, тихонько бубню себе под нос и прячу голову под подушку. Такое ощущение, что у Ольги Павловны цель — ни секунды не давать мне времени на размышления. И у нее это здорово получается. Иногда хочется ее расцеловать за это, а иногда…

День действительно важный. На повестке много дел, которые нужно успеть до вечера.

Завтракаю на скорую руку и стараюсь сбежать подальше от внимания Устиновой, которая в предвкушении праздничной ночи уже «накидала» целое огромное меню. Куда сбежать? Да все туда же — на Арену. Хоть и тридцать первое декабря, а пару часов на тренировку у меня есть. Которые в итоге растягивается на пять, и меня подгоняет охранник, причитая, что в такой день нужно быть не со льдом, а с любимыми.

И я с ним полностью согласна, только где же их взять? Все разбежались.

— Женя! — оборачиваюсь, прекрасно понимая, что это Димка. Братишка выбегает из дверей ледового и размашистым шагом направляется ко мне.

— Привет, — улыбаюсь догнавшему меня парню. — Как ты?

— Да все отлично, вот надо в магазин забежать, подарок матери купить. Ты как, Женек?

— Как обычно, стабильно скучно живу, — прячу руки в карманы куртки, ежась от пронизывающего декабрьского ветра.

— Где Новый год планируешь отмечать? — глаза Метлицкого так лучатся радостью, что невольно улыбаюсь. Он ведь такой счастливый, буквально летает. Наверное, я тоже так выглядела, когда была с Киром.

— С

Ольгой Павловной, конечно, где же еще, — пожимаю плечами, отгоняя ненужные мысли.

— Может, к нам? — спрашивает Метлицкий, улыбаясь.

— Нет уж, спасибо. Не буду мешать тебе и твоей загадочной подруге. Я лучше с ней, — отказываюсь, понимая, что наблюдать за влюбленной парочкой мне явно не доставит удовольствие.

— Ты бы нам не помешала, Жень. Наоборот.

— Нет, Дим. Спасибо, но не стоит, правда.

— Как знаешь, Женёк. Тогда я тебе позвоню, — и, хлопнув меня по плечу, удаляется к своей машине. Семимильными шагами, несомненно, торопясь домой.

* * *

Вечер у нас начинается с войны на кухне. В ужасе обвожу то энное количество продуктов, которое деятельная Устинова притащила из магазина и давлю в себе желание драматично схватиться за сердце.

— Ну и зачем все это готовить? Нас двое, — уже второй час топчась на кухне, возмущаюсь я, натирая картофель на терке.

— Новый год же, — улыбается Ольга Павловна, постреливая в меня жалеющим взглядом, мол, Женя, ведешь себя, как глупый ребенок.

— Так через два дня все это выкидывать, — вздыхаю я, понимая, что нет смысла спорить с ней. Словно это только сейчас до меня дошло.

— Ничего, там может, и Витя мой приедет, — продолжает готовить голубцы, хотя их уже целый казан.

— Таким количеством голубцов можно всю хоккейную команду до отвала накормить.

— Все для дела. Выключи свое недовольство и улыбнись, в конце концов.

— Ольга Павловна, и все равно не вижу смысла. У меня режим, — отставляю очередное блюдо с салатом.

— Я на это закрою глаза, — хитро улыбается и продолжает делать задуманное. Как кулинарный маньяк, помешивает компот, которого мы наварили целую кастрюлю.

По телевизору, как и каждый Новый год, весь вечер праздничные программы, которые работают у нас фоном, пока сервируем унесенный в гостиную обеденный стол и с особой тщательностью делаем нарезку.

В итоге, ближе к одиннадцати, стол накрыт, будто нас будет человек десять, не меньше. Ольга Павловна заставила меня надеть платье. Я долго сопротивлялась, но сдалась. Надела уютное, вязаное, длиной до колен под теплые гольфы того же цвета что и платье. Сама же Устинова нарядилась в спортивный костюм с эмблемой «РОССИЯ».

— Так не честно, — давлюсь от смеха, когда любимый тренер выходит из своей комнаты.

— А он у меня счастливый, — садится за стол, — я в нем всегда встречаю Новый год.

— Может, я тоже хотела надеть свою счастливую пижаму, а вы, Оль Пална… — но наш разговор прерывает весьма неожиданный звонок в дверь.

— Так вы все-таки ждете гостей, да? — натягиваю улыбку.

— Нет, иди открывай. Я что-то подустала, — абсолютно точно врет хозяйка квартиры, подмигивая мне. Интересно, и кого же это «замело» новогодней метелью к нам на огонек?