Снова любить

Смолл Бертрис

– Она сделала это назло! – кричала Маеве, которая редко выражала гнев перед мужем. – Ты напился вина и медовухи, не сомневаюсь, и потворствовал козням этой суки! Позор, Берикос!

– Ты не должна принимать его как мужа, детка моя, – сказала Сира спокойным тоном, за которым скрывалась обида. – У нашего народа не считается позорным, если женщина вступит в связь с несколькими мужчинами. Если она научится доставлять истинное наслаждение мужчинам, это только укрепит ее репутацию способной жены. Ты можешь отказаться от брака, если захочешь. Берикос вернет саксонцу кусок золота.

Это можно сделать с честью.

– Я не хочу отказываться, Сира, – спокойно заявила Кейлин, – Вульф Айронфист хороший человек. Я согласна стать его женой. Нет никого, к кому меня так тянет. Разве не вы приставали ко мне с замужеством, госпожа? – съехидничала она.

– Но когда он закончит здесь свою работу, – запричитала Сира, – он увезет тебя на саксонское побережье, и мы больше никогда тебя не увидим!

– Я скажу – счастливого пути! – усмехнулась Бриджит. Сира повернулась к ней:

– Заткнись, сука! От тебя только одни неприятности! – Затем она посмотрела на мужа. – Я уважала тебя всю жизнь, Берикос, – начала она. – Я никогда не перечила тебе и поддерживала твои решения даже тогда, когда видела, что они не правильные. Я молчала, когда ты отрекся от единственной дочери, и ни слова не сказала в защиту Каины, хотя было что сказать. Я скрежетала зубами, когда ты не позволил нам разделить радость при рождении внуков Бренны, и я молчала, когда Бренна покинула нас, отправившись к Каине и ее семье.

Ты глупый старик, Берикос! Ты хочешь вернуть величие добунни. Какое величие? Мы никогда не были великими. Мы всегда были небольшим племенем. Если ты попытаешься выселить британцев с их земель, они встанут на защиту своих пашен и пастбищ, которые обрабатывали несколько сотен лет. Твой план безумен. Если мне не удастся помешать тебе, то уж я точно не допущу, чтобы единственная внучка Бренны покинула нас! Отдай саксонцу земли, которые ты обещал, но Кейлин останется здесь. Конечно, если ты не хочешь провести остаток своих дней без меня и Маеве, – закончила она.

Берикос сидел ошарашенный. За все годы их брака Сира никогда не разговаривала с ним так резко, наедине или при людях. Он никогда не видел ее такой разгневанной.

– Что ты имеешь в виду – без меня и Маеве? – Это было все, что он смог сказать. Он уважал ее и никогда не ругал за слишком откровенные речи.

– Мы уйдем от тебя, Берикос, – мрачно ответила Сира. – Мы уйдем к своим сыновьям. Но тебе нечего бояться. Я уверена, Бриджит с успехом справится с домашним хозяйством, нежно позаботится о тебе, когда ты заболеешь, будет следить, чтобы еда была приготовлена по твоему вкусу. Разве она не знает, как готовить твои любимые блюда? Возможно, нет, но я уверена, ты расскажешь ей.

– В этом нет необходимости, – беспокойно проворчал Берикос.

Сира насмешливо вскинула густую бровь.

– Разве? – удивилась она.

– Я найду правильное решение, клянусь! – пообещал Берикос разгневанной женщине. – Не надо спешить.

– Посмотрим, старик, – мрачно произнесла Сира. Кейлин взглянула на своего мужа, заговорщицки подмигивая. Они договорились рано утром, удобно устроившись в постели, не упоминать о ее землях, пока не

подготовятся хорошенько. Они не станут настаивать на сделке с Берикосом. Когда придет время, они вернут имущество, принадлежавшее семье Друзаса Кориниума.

По деревням добунни объявили, что все желающие изучить военное искусство должны собраться в деревне Берикоса, где им предстоит жить, питаться и учиться. У стен вокруг форта построили несколько деревянных бараков для будущих воинов. Пришли сто пятьдесят юношей в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет. Берикоса расстроил такой поворот дела. Он рассчитывал на большее.

– Чего ты ожидал? – втолковывала ему Сира. – Нас всего тысяча человек. Многие молодые люди уже женились и не хотят оставлять свои семьи. Зачем?

– А честь? – воскликнул Берикос, задетый ее словами. Маеве засмеялась:

– Честь мало согревает мужчину в холодную зимнюю ночь. А разве женщина хочет провести зиму в одиночестве, только со своими детьми или, еще хуже, с младенцем и без мужчины, который позаботился бы о ней?

– Вот что римляне сделали с нами! – печально заметил Берикос.

– Римляне не сделали с нами ничего такого, чего мы сами не захотели, – сказала Сира прозаично. – Кроме того, какой разумный народ не предпочтет мир войне?

– Наш народ, – ответил Берикос. – Наш народ, который выйдет из невежества и, преодолев равнины и океаны, окажется в Британии, Ирландии, Уэльсе и Галлии. Наша кельтская раса!

– Когда ты наконец поймешь, что это время ушло, Берикос? – спокойно сказала Сира своему мужу. Она примирительно положила руку на его локоть, но он стряхнул ее.

– Нет! Этого не может быть. Это время вернется! – настаивал он.

– Тогда обучай своих воинов, упрямый старик! – воскликнула она раздраженно. – Когда наступит весна, увидим, что из этого получится.

Пришла зима с ее холодными ветрами, ледяными дождями и снегом. Вульф Айронфист занимался со своими новобранцами, заставляя их совершать однодневные переходы в любую погоду с пятидесятифунтовым снаряжением за плечами. Когда они поначалу жаловались, он холодно поучал:

– Римские легионеры носят больше. Может быть, это одна из причин, почему вы потеряли свои земли. Вы предпочитаете сидеть за столом с бокалом вина и рассказывать всякую чепуху.

Молодые добунни скрежетали зубами, но больше не жаловались. В прозрачном воздухе форта слышался звон мечей и звуки вонзающихся в цель копий. Это воины отрабатывали приемы нападения и защиты.

Обучая добунни, Вульф вел себя как грубый надсмотрщик, но с женой он преображался. Сира и Маеве соглашались, что саксонец, хотя и казался жестоким противником на поле боя, становился мягким в общении с Кейлин и ребятишками форта, которые бегали за ним, добиваясь его благосклонности. Часто он брал парочку малышей на руки и шел с ними через всю деревню по своим делам. Все дети обожали его, а девушки пытались привлечь его внимание. Несмотря на то что Вульф Айронфист женат, ничто не заставляло его ограничиваться лишь одной женой. Однако он разочаровал девушек, только пересмеиваясь с ними, на большее у саксонца не было времени.