Снова замужем
Шрифт:
– А теперь мы будем все делать вместе – ведь мы теперь семья!
Антонио нанес последний мазок на гениальное полотно под названием «Настоящая семья». Анджела убрала с плеча его руку и направилась к двери. Ситуация полностью вышла из-под ее контроля.
– Мне надо переодеться, – пробормотала она, но ее уже никто не слушал.
Санди – глаза у него так и сияли – уже повис на шее у любимого папочки…
– Если тебе дорого здоровье, держись от меня подальше, – предупредила Анджела, краем глаза заметив высокую стройную фигуру
Она развешивала белье в маленьком, но славном садике, слабо надеясь, что домашние хлопоты помогут справиться с раздражением, которое переполняло ее после утренней игры в «настоящую семью».
Конечно, они завтракали втроем. Санди и Антонио строили грандиозные планы, чем займутся жарким испанским летом. А Анджела в это время улыбалась, радовалась и давала советы, придерживаясь роли. Потом Санди повел отца наверх, показать свою комнатку: малыш явно был на седьмом небе от счастья…
Теперь Санди убежал к своему лучшему другу, живущему по соседству, делиться сногсшибательными новостями. Поэтому Антонио, предоставленный самому себе, отправился на поиски жены, явно, с точки зрения Анджелы, напрашиваясь на неприятности.
Он знал, что она зла как тысяча чертей. Он знал, что она с трудом сдерживается, чтобы не взорваться, и кипит от негодования из-за того, с какой легкостью Антонио повернул ситуацию в угоду себе.
– У тебя нет электрической сушилки? – спросил он, нахмурившись. Анджелу удивил этот вопрос: она считала мужа человеком, неспособным войти в хозяйственные мелочи. Но отвечать не собиралась: наклонившись, она вытащила из тазика футболку Санди, затем, выпрямившись, прицепила ее прищепками к веревке. Солнечные лучи играли на ее аккуратно причесанных волосах, поблескивая то алым, то золотым.
Но об этом Анджела имела понятия не больше, чем о том, что простая прямая юбка тесно облегает ее сзади, когда она наклоняется, а белая безрукавка соблазнительно обрисовывает грудь.
Зато все это прекрасно видел Антонио Валера, стоя в тени дома и любуясь женой.
И эта тень вовсе не скрывает его привлекательности, признала Анджела против воли. С ее губ сорвался вздох, руки задвигались быстрее.
– Не можешь оторваться от работы? – неожиданно спросил Антонио. – Нам надо поговорить, пока есть возможность.
– Мне кажется, я уже сказала все, что могла, – саркастически ответила Анджела.
– Да ты злишься, – заметил Антонио.
– Правда?
Он сдвинул брови. За низким заборчиком, отгораживающим сад Анджелы от соседского участка, звенели ребячьи голоса. Вероятно, там был и Санди. Поэтому Антонио приблизился к жене, чтобы можно было говорить тихо.
– Пойми, у меня не было другого выхода, – убеждающе произнес он.
– Эффектный получился ход, – кивнула Анджела, манипулируя прищепками и мокрым бельем. – Ты произвел на меня впечатление.
– По тебе не скажешь.
И Антонио со вздохом нагнулся, чтобы подать Анджеле выстиранную рубашку. Этого тоже раньше за ним не водилось, мрачно подумала она. Антонио Валера помогает развешивать белье… Что-то предательски заныло у нее в груди.
– У меня своя жизнь, Тоньо, – ответила Анджела, стараясь не обращать внимания на свои ощущения. – У меня здесь работа, которая мне нравится, друзья, с которыми я не хочу расставаться.
Она осторожно, стараясь не соприкоснуться с Антонио, взяла из его рук рубашку Санди.
– С твоими способностями к языкам и квалификацией ты найдешь работу где угодно, – отверг Антонио ее аргумент. – «Рочестер и Берд» не единственная в мире фирма, специализирующаяся по европейскому праву.
– Ты знаешь, где я работаю? – удивилась Анджела.
Антонио криво улыбнулся – однако даже эта недовольная гримаса была донельзя соблазнительна. Анджела поспешно отвернулась, чтобы чары мужа не успели околдовать ее.
– Сандро много рассказывал о том, как занята его мамочка и какая у нее важная работа.
– Тебе это не нравится, – утвердительно произнесла Анджела.
– Что ты работаешь? – Антонио выпрямился, держа в руках очередную мокрую вещь. – Я бы предпочел, чтобы ты сидела дома, с ребенком.
В его тоне не было даже намека на извинения – вот шовинист!
– Что делать, – коротко отозвалась Анджела, не желая снова вступать в пререкания.
Они уже спорили на эту тему, когда Анджела после свадьбы настояла, что пойдет работать. Найти место в Валенсии оказалось легко – молодую женщину, с ее знанием языков, без проблем взяли в туристическую фирму. А Антонио приходил в ярость при мысли, что скажут знакомые: ведь он позволил работать беременной жене! Это стало одним из поводов для их многочисленных ссор.
– Ты сама выбрала это, – сухо ответил он, – отказавшись от всякой финансовой поддержки, когда ушла от меня.
– Я привыкла сама зарабатывать себе на жизнь.
Именно так она и поступала, даже когда жила с Антонио в его роскошном доме. Правда, Анджела никогда не нуждалась: отец об этом позаботился. Он растил дочь один и сделал все необходимые приготовления на случай своей безвременной кончины. Анджела владела небольшим домиком в пригороде, у нее не было долгов и даже водились денежки, чтобы откладывать их на черный день. Она выросла независимой и привыкла полагаться на себя. Брак с высокомерным испанцем, придерживающимся старомодных жизненных ценностей, вынудил ее проявить оба эти качества. Вера Анджелы в себя померкла только во время ее второй беременности, когда она была слишком слаба и у не хватило сил бороться за мужа, защищая свою любовь… Снова заныла старая рана, погружая женщину в пучину безысходной тоски и одиночества.
– Я не могу жить с тобой, Тоньо, – проговорила она, поднимая на мужа взгляд, полный глубокой грусти. И хрипло повторила: – He могу.
Анджела увидела боль в глазах мужа: он понимал, почему ей так плохо сейчас. Но почти сразу его смуглое лицо исказилось, словно от гнева.
– Слишком поздно, – отрубил Антонио, – у тебя нет выбора. Твои желания уже не принимаются в расчет, Анджела. Как и мои, впрочем. Важно сейчас только то, чего хочет наш сын.
– Наш единственный сын, – горестно прошептала Анджела.