Сновидец
Шрифт:
— Куда дальше? — спросил он пленника. — Тут твоя земля.
— Я думаю… — осторожно сказал Айнат, — что нам не стоит… выходить к людям. Я имею в виду, к первым попавшимся. Тебя крестьяне тут же убьют… да и меня заодно. Вдобавок, я раздетый, — он смущенно покосился на голые колени, — да и ты… Нам надо пробраться к дому моего отца — это не очень далеко.
Вайми взглянул на него с уважением — Айнат сам сказал то, в чём он хотел его убедить. Они подождали, пока совсем не стемнело, потом пошли вниз. Теперь уже найр указывал путь. Вскоре они вышли к дороге и двинулись по ней очень быстро. Вайми любил дороги — ступать босиком по мягкой, ещё хранившей тепло дня пыли очень приятно, правда, ему редко выпадало такое удовольствие.
Несколько раз им приходилось проворно отбегать и отлёживаться в полях, когда чуткие уши Вайми предупреждали о приближении людей. Деревни они обходили далеко кругом, опасаясь собак. К счастью, кроме полей тут встречались и пустыри, и островки леса, а там Вайми чувствовал себя, как дома. Айнат только что не светился — наверное, предвкушал скорое возвращение домой.
Поначалу всё шло, как в обычных ночных вылазках Глаз Неба — внимательный, быстрый, незаметный полубег-полушаг, упоение собственной ловкостью и осторожностью. Потом Вайми охватила тревога. Пройдя бедные земли пограничья, они вошли в другие — давно и густо населённые, незаметно миновав границу, за которой он не успел бы вернуться в лес до рассвета. Ему доводилось отлёживаться днём в здешних лесках, но в них нельзя спокойно спать, а это не очень ему нравилось.
Когда Айнат сказал, что громадный тёмный дом впереди — усадьба его отца, Вайми вздохнул с облегчением. Поодиночке они не смогли бы перелезть через окружавшую его высокую стену, но Вайми подсадил Айната, а потом тот отчаянно вцепился в камень, помогая юноше взобраться. Он был гораздо тяжелее найра и не ожидал, что тот сможет его удержать. Айнат смог.
Едва они спрыгнули, к ним сразу же с лаем бросились собаки. Вайми выхватил кинжал, но Айнат что-то зашептал им, и псы, узнав хозяина, успокоились. В доме же поднялся переполох, там зажгли свет.
— Жди здесь, — сказал Айнат. — Тебя никто не должен видеть. Я всё расскажу отцу, и он отошлёт тебя к Лархо. Хорошо?
Вайми кивнул. Айнат, молча пожав ему руку, побежал к дому. Переполох там перешёл в настоящее смятение. Слышались возбужденные голоса, кто-то рыдал. Вайми, как на иголках, сидел в саду. Ему до смерти хотелось сбежать отсюда и, может, ещё до рассвета добраться до леса — вот только изнутри стена была не ниже, чем снаружи. Он не мог незаметно подобраться к воротам и потому просто ждал, казалось, бесконечно долго. Наконец, он заметил, что к нему идет человек. Догадавшись, что это отец Айната, он вышел навстречу.
Ахайри был рослым и массивным для найра, а его рыжие волосы уже начали седеть. Айнат рассказал, что его отец — богатый и влиятельный торговец, но Вайми это ничего не говорило. Глаза Неба тоже часто менялись вещами, но как тут можно получить влияние — он не представлял.
С минуту они смотрели друг на друга — безо всякой приязни. Стареющее лицо найра Вайми не нравилось, а его скрытое одеждой тело создавало страшноватое впечатление чего-то одушевлённого, но неживого. Похоже, самому Ахайри Вайми нравился ещё меньше.
— Ты спас жизнь моему сыну, — наконец сказал он, — и поэтому я тебя не убью. Сейчас я подгоню фургон и отвезу тебя к Лархо, а там пусть уж он с тобой разбирается. Это будут его проблемы, не мои, — он резко повернулся и ушёл.
Но через какое-то время он действительно подогнал к саду запряженный парой лошадей крепкий, крытый рогожей фургон, и Вайми осторожно забрался внутрь.
Они ехали к усадьбе Лархо почти час. Фургон оказался просторным, но низким. Стоять в нём Вайми не мог, зато нашёл небольшое окно и растянулся у него на куче старых тряпок. Вскоре у него закружилась голова — зыбкая, как вода, опора и сам по себе проплывающий мимо пейзаж напоминали бредовый дикий сон, но он не спал и очень резко потерял ощущение реальности. Состояние вышло не из приятных, — в какой-то миг его даже затошнило.
Вайми яростно крутанулся, встав на четвереньки, и бешено помотал головой. Нет, это не сон, но в качавшемся на рессорах фургоне у него что-то сжималось глубоко в груди — скорее волнующе, чем противно. Вайми, рассмеявшись, вновь растянулся у окна, потихоньку привыкая к новым ощущениям. Смотреть на сам по себе ползущий пейзаж, словно плавая в воздухе у самой земли, оказалось неожиданным наслаждением. Впрочем, поскольку была ночь, он так ничего толком и не увидел.
Лархо был сморщенный, почти лысый, но ещё крепкий старик. Его вид вызвал у Вайми не отвращение, а улыбку. Найр походил на подростка из племени — по росту и сложению, а пожалуй, и по повадкам. Он вертелся вокруг юноши, рассматривая его, словно давно разыскиваемый клад. Дом у него был меньше, чем у Ахайри, но тоже не маленький и, едва Вайми вошёл внутрь, у него разбежались глаза. Вещи. Море вещей, часто совершенно непонятных, красивых и не очень, а главное — удивительная опрятность и чистота, которые очень ему понравились. Здесь даже пахло чем-то незнакомым, но приятным. Это не шло ни в какое сравнение с прежними его визитами в дома — когда он, один или вместе с друзьями, забирался в пустые крестьянские хижины, такие же, по сути, как и дома племени. Его охватило странное, двойственное чувство — словно он увидел вдруг нечто знакомое, давно забытое, но вот что — он никак не мог вспомнить…
Как и любому мальчишке, Вайми мало было посмотреть — любую новую вещь надлежало ощупать, повертеть и попробовать на зуб, и добром для неё это обычно не кончалось. Лархо откуда-то знал о его намерениях и в любопытные руки юноши ничего не попало, а сам он вдруг оказался в небольшой комнатке с лампами в матовых плафонах — от них падал ровный, яркий желтый свет.
Вайми удивленно вздрогнул, увидев на стене окно, а в нём — какого-то очень знакомого парня из племени. Лишь подойдя ближе, он узнал себя, словно отражённого в воде — но удивительно чисто и не в воде, а в стекле. Под ним на полках лежало множество мелких вещей, по большей части совершенно незнакомых. Глубокая мраморная ванна сбоку была полна воды — Лархо решил, что «грязного дикаря» прежде всего следует вымыть.
Вайми недоумённо осмотрел себя, оглядываясь через плечи и подгибая по одной ноги — ну да, подошвы у него в пыли, но всё остальное чистое, он не выносил на себе грязи. Впрочем, он ничуть не возражал — он любил купаться, а такой тёплой воды ему ещё никогда не встречалось. Без смущения сбросив шнурок с лентой, он забрался в неё — и почти сразу же бесстыдно уснул. Лархо вежливо растолкал его и предложил отправиться к столу. Полусонный Вайми вяло сопротивлялся — тело в горячей воде словно растаяло и двигаться ну совсем не хотелось — и подчинился лишь, когда его грубо потянули за руку. Лархо заставил его тщательно обтереться громадным махровым полотенцем, а потом намекнул, что неплохо бы и одеться.
Сев, наконец, за стол, Вайми прослушал краткую лекцию о том, зачем нужны стаканы и тарелки и как следует пользоваться столовыми приборами. Ни то, ни другое не слишком ему понравилось. Он попытался объяснить, что прежде ему вполне хватало рук, вот только Лархо пропустил его речь мимо ушей. В конце концов, Вайми подчинился — он был голоден, как волк, и способ поглощения еды волновал его уже весьма мало. Картофельное пюре, куски мяса с подливкой и даже молоко были совершенно незнакомы ему, но на удивление вкусны, и юноша торопливо слопал всё, что ему дали.