Сны инкуба
Шрифт:
Я слышала, как Зебровски у меня за спиной давал постовым у задней двери описание нашего подозрительного вампира. Мы уже почти прошли через толпу паникующих штатских, и тут я услышала иной вопль, перекрывающий высокий визг. Мужчины вопят, но не визжат. Высунувшись из-за двери как можно меньше, я выставила ствол. Нет, я не стала стоять столбом посреди дверей, подставляя себя под выстрелы — это в кино красиво, а в жизни надо прятаться за укрытием. О героическом виде можно беспокоиться потом, если выживешь.
В конце коридора шла драка. Наши штатские, один тёмный, один светлый, поймали нашего бандита. И вроде бы побеждали. Они повалили его на землю, хотя темноволосый штатский тоже лежал на земле. Я вышла из-за двери, держа рукоять двумя руками, Зебровски сразу за мной с криком:
— Полиция! Никто ни с места!
Штатские остановились посреди драки, будучи законопослушными гражданами. А законопослушные граждане выполняют распоряжения полиции. Это была всего лишь секунда — они ослабили хватку и оглянулись на нас. Этого хватило, поскольку они отвернулись от преступника, а он, преступник, на нас оглядываться не стал и драться не прекратил. В конце концов, терять ему было нечего. У меня уже есть ордер на его ликвидацию.
Двое вампиров прижимали его к земле, но когда они остановились, один из них, должно быть, ослабил хватку — чуть-чуть. Я увидела, как в руке бандита что-то серебряно мелькнуло.
— Нож! — крикнула я, но было поздно.
Лезвие ударило темноволосого в грудь. Что-то в этом ударе потрясло блондина, потому что он рухнул на колени рядом с другом. Может быть, он думал, что бандит уже у нас на прицеле. Он потянулся к упавшему товарищу, и если бы бандит поступил обыкновенно — вскочил и бросился к двери, он подставился бы под верный выстрел. Но вместо этого он широко распахнул дверь ударом и полувыполз, полувыкатился в неё. Двое штатских загородили нам выстрел намертво.
— Блин! — заорала я и бросилась бегом.
Глава шестьдесят седьмая
Мы перекрыли дальнюю дверь — Зебровски сверху, я снизу. Маркони и Смит за нашими спинами просматривали сектор. Мы оказались в зале собраний, и посреди всех этих длинных столов был тот вампир. Кожаной курткой он закрывался от пылающих крестов наших постовых. У них у каждого в одной руке был пистолет, в другой крест, как держат фонарь, так что они могли держать пистолет двуручной хваткой, не выпуская креста. Обучение даром не прошло.
— У него нож! — крикнула я.
Один из постовых на меня покосился, но только на секунду.
— Мы его подержим на мушке, можете его обыскать.
— За юбку прячешься, Рурк, — сказал Смит у меня из-за спины.
— Скажешь это, когда будешь стоять к нему так близко.
Я навела пистолет на вампира и медленно пошла к нему, на ходу говоря:
— Медленно брось нож.
Вампир не шевельнулся, только съёжился за своей курткой.
Я остановилась и посмотрела на него вдоль ствола. Ощутила, как заполняет меня спокойствие, выводя меня туда, в то странно-тихое место, куда я иду, когда убиваю, и когда есть время туда попасть.
— Я попрошу ещё раз, Иона. Брось нож, или я всажу в тебя пулю. Третий… раз… просить… не буду.
Из меня вышел весь воздух, тело остановилось, стало спокойным и мирным, как разум. Сегодня не были слышны помехи, белый шум, было просто тихо. Мир сузился до этой скорчившейся фигуры, ничего не осталось другого. Я не осознавала присутствие полиции, Зебровски у меня за спиной, даже сияние крестов отодвинулось, и зрение обострилось, сосредоточилось на том, кого я собираюсь застрелить.
Что-то упало от этой тёмной фигуры, серебристое, сверкнувшее в белом свете, но я не отметила этого. Не подумала: «Нож». Я уже миновала точку возврата и была готова.
Голос Зебровски вернул меня к реальности.
— Анита, он бросил нож.
Голос был осторожен, будто Зебровски понимал, что я на краю. На краю, когда резкий голос может за меня сам нажать на курок.
Дыхание вернулось ко мне шипением воздуха. Я подняла ствол к потолку, потому что надо было перестать наводить его на преступника. Направить в другую сторону, чтобы его не застрелить. По закону, я имела право стрелять, но нам нужно было, чтобы он заговорил. Мёртвые — по-настоящему мёртвые — не слишком склонны к болтовне.
— Он у меня на мушке, — сказал Зебровски.
Его пистолет смотрел точно на вампира.
Я кивнула и прижала рукоять пистолета ко лбу. Она не была прохладной, была тёплой. Тёплой от моей подмышки, от груди. Будь на мне не такой лифчик, как надо, я бы поцарапала грудь, вынимая оружие, и я на опыте узнала, что все эти мини-лифчики, что разводят груди в стороны, мне не друзья, когда на мне наплечная кобура. А вот поддерживающие лифчики отлично убирают грудь с пути оружия, когда его достаёшь. Надо только убедиться, что они прикрывают тебя спереди, и можно бегать так, чтобы она не вываливалась. И чего это я задумалась о лифчиках, когда передо мной вампир, на котором два убийства, и его ещё надо взять? Да того, что я его чуть не убила. Я почти уже выстрелила прямо в его тело — не потому, что настало время, а просто такая у меня привычка. Редко мне приходится смотреть вдоль ствола, когда нельзя спускать курок.
Я его чуть не убила раньше, чем мы его допросили. Чуть не убила, потому что мои разум и тело настроились на эту волну. На то, что это и есть наша работа. Мы смотрим вдоль ствола, спускаем курок и стреляем, чтобы остановить. Смерть — лучший для этого способ.
— Анита, ты пришла в себя? — спросил Зебровски.
Я кивнула и опустила ствол к полу. Я верила, что Зебровски успеет выстрелить вовремя и затормозить вампира. Верила, что успею направить пистолет и закончить дело. Не верила я в этот момент, что смогу стоять, держа вампира на мушке. Забавно, но факт.
— Все путём, Зебровски.
Он не отводил глаз от вампира.
— Окей, ордер у тебя.
— Ага, — сказала я. — Моя подача.
Я посмотрела на вампира, все ещё укрывающегося кожаной курткой, и ничего не ощутила. Это был просто объект, из которого я должна извлечь информацию. Никакой сделки я не могла ему предложить. Закон не предусматривает сделок с вампирами, совершившими убийство. Но это проблема не сегодняшняя.
— Медленно положи руки на голову и переплети пальцы. Ну!