Сны убийцы
Шрифт:
– Храбришься? Ну-ну!!! – усмехнулся «темный». – Ладно, стой, если угодно. Кстати, знаешь, кто я?!
– Догадываюсь.
– Молодец! Ты всегда отличался сообразительностью. Забудь о воплях «мохнатого». Он демон низшей касты, по-вашему шестерка и глуп как пробка! Абсолютный кретин! О Зубе же даже говорить не стоит. Ничтожество... Идиотски они себя вели: истеричные визги, угрозы... Тьфу! Дешевка! Эти балаганные фокусы могут подействовать на Хана, или на Шилова, или на Кукушкину, но не на тебя! Ты парень неглупый. Поэтому давай рассуждать логически. За все надо платить! Согласен?!
Шрам нехотя кивнул.
– Превосходно. Схватываешь суть с полуслова. Значит, должен понять одну простую истину – ты принадлежишь мне! По праву! На веки вечные! И что бы ты там ни вытворял, как бы ни пытался искупить былые грехи – бесполезно! Не получится! Зря суетишься, попусту теряешь время. Так или иначе ты попадешь в мое царство, в ад!
– К чему же весь этот гнилой базар? –
– Резонный вопрос, – согласился дьявол, однако заметно помрачнел, нахмурился. – Хотя нахальный. Не люблю, когда мне хамят, но на сей раз, так и быть, объясню! Я недоволен твоим поведением в последние дни. Вот и все. Раздражает, понимаешь ли! С какой стати было выручать девчонку?! А?!! Если б не твое неуместное вмешательство, она бы уже сегодня покончила с собой и прямиком угодила сюда! [11] Угомонись, пока не поздно!
– Нет! – решительно возразил Шрам.
11
Согласно учению Православной Церкви сознательное самоубийство – тягчайший, непростительный грех. Хула на Духа Святого. Душа самоубийцы неминуемо попадает в ад. (Подробнее см.: Алексей Яковлев-Козырев, Дмитрий Валюженич. «Битва с падшими ангелами», М., 1966, с. 74–79.)
– Предлагаю взаимовыгодную сделку, – словно не слыша его, продолжал нечистый дух. – Верни девку Кукушкиной, а я тебя щедро отблагодарю! Никаких неприятностей из-за разбитых яиц Шилова (а он собирается жестоко отомстить) не возникнет. Ты сохранишь, более того, значительно приумножишь свое богатство, проживешь в неге, довольстве еще двадцать лет!
– Нет!
– Хорошо, тридцать лет.
– Нет!
– Тридцать пять.
– Проваливай!!!
– Это твое окончательное решение?! – в голосе «темного» зазвучала ядовитая ненависть. В глазах сверкнуло багровое, адское пламя.
– Да, окончательное! – не колеблясь крикнул Шрам.
– Ладненько, безмозглый червь! Скоро ты умрешь. Очень скоро! Мы встретимся вновь, и я с тобой поквитаюсь. – Ослепительно полыхнула молния, ударил гром, и дьявол растаял в пустоте, а Шрам очутился на бескрайней зеленой равнине, покрытой мягкой молодой травой. Высоко в синем небе светило ласковое солнце. В воздухе ощущался сладкий аромат неведомых, неземных цветов.
К Шраму приблизилась Аня Голубева.
– Спасибо за сестру! – нежно сказала она. – А демонам не верь! Духи зла постоянно врут. Дьявол есть лжец и отец лжи. Не бывает греха непрощаемого, кроме греха нераскаянного. Покаяться же никогда не поздно. Господь желает не погибели грешника, а спасения! Еще раз спасибо, Петя! – погладив его по голове, девушка пропала, а Аникин проснулся...
С кухни доносился вкусный запах готовящейся пищи.
– Вы будете есть? – спросила зашедшая в комнату Ира. – Я умею прилично готовить. Честное слово!
– Нет, милая, не хочется! – улыбнулся Петр Александрович. – А вот чашку чая, пожалуй, выпью...
Глава 7
Прошло десять дней. За это время Аникин успел многое сделать. Во-первых, сходил в церковь, искренне исповедовался и причастился; сплавил законную супругу Галину на модный иностранный курорт, дабы не путалась под ногами; оформил Голубевой заграничный паспорт, а также ряд других необходимых документов, положил на ее имя в одном из швейцарских банков двести тысяч долларов, дал двадцать тысяч наличными (с официальным «разрешением на вывоз») и лично отвез девушку в аэропорт.
– Будь счастлива, малышка, – на прощание сказал он. – Подыщи себе хорошего человека, выйди замуж, рожай детишек...
– Я даже не знаю, как вас благодарить! – расплакалась Ира. – Вы столько для меня сделали! Вы...
– Перестань, – грустно усмехнулся Аникин. – Вытри глазки!.. Что же касается благодарности... Молись иногда за мою грешную душу! Этого вполне достаточно!!! Ну все, все, иди! А то опоздаешь на посадку...
Когда самолет поднялся в воздух, Петр Александрович ощутил невероятное душевное облегчение, хотя интуитивно чувствовал – над головой у него сгущаются тучи...
К мысли ликвидировать Аникина первым пришел, как ни странно покажется на первый взгляд, не кто-нибудь, а «старый верный друг» Баскаков (он же – давнишний подельник Шрама – Хан). Дело в том, что Игорь Семенович пламенно любил самого себя (причем только себя!) и ради спасения собственной «драгоценной» задницы был готов на все. Второе место в его душе занимал, как выражаются гадалки, «денежный интерес». В силу причин вышеизложенных Баскаков рассуждал следующим образом: «Свихнувшийся Петька втравил меня в крупные неприятности. Запросто могу попасть под раздачу. [12] Значит, медлить
12
В данном контексте это жаргонное выражение расшифровывается так: «Могу ни за что ни про что пострадать заодно с настоящим виновником случившегося». В других контекстах «попасть под раздачу» означает просто влипнуть в неприятности. (См. повесть «Развод лохов».)
Данное решение родилось в голове Баскакова мгновенно, едва Игорь Семенович закончил материться, услышав в телефонной трубке: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее». Родиться-то родилось, но осуществить его было не так просто. Требовалась длительная, серьезная подготовка. Хан хорошо помнил, насколько опасен Шрам, в совершенстве владеющий приемами рукопашного боя, умеющий стрелять не хуже любого снайпера и обладающий молниеносной реакцией, за всю жизнь подведшей Петра лишь однажды – в 1975 г. он в пьяной драке прозевал удар ножом в живот, не задевший, по счастью, жизненно важных органов. Остался только шрам (отсюда, кстати, и появилась соответствующая кличка). Короче, голыми руками Аникина не возьмешь. Что же делать? Нанять «профи»? [13] Или попробовать обойтись силами ребят из службы безопасности «Меркурия»? Подыскать «профи» – долгая песня! Пока через надежных знакомых выйдешь на посредника [14] (сам Игорь Семенович таких связей не имел), пока то, пока се... А знакомые? Где гарантия их надежности? Вдруг обманут, подсунут дилетанта или, что еще хуже, попросту продадут Аникину? (Тут Баскаков зябко поежился.) Разъяренный Шрам неминуемо замочит его самого... Баскаков маялся в сомнениях несколько дней и в конечном счете остановился на втором варианте. В службе безопасности «Меркурия» числилось много народу (одни охраняли здание банка, другие – резиденцию Баскакова), однако для успешного исполнения задуманного годились только четверо: Леонид Рубцов, Семен Кусков, Николай Зелинский и Георгий Курочкин. Все четверо в прошлом являлись бойцами ОМОНа, побывали в Чечне и порядком там набезобразничали (Рубцов, например, насиловал мальчиков, Кусков любил «баловаться» с огнеметом, заживо сжигая в домах женщин и детей, а Зелинский с Курочкиным активно продавали чеченским боевикам оружие). После заключения мира они, от греха подальше, уволились со службы (уж слишком здорово успели засветиться) и устроились на работу в «Меркурий». Георгию Курочкину, или попросту Жоре, Игорь Семенович доверял больше остальных, а потому решил так: после выполнения задания (т. е. убийства Аникина) Курочкин потихоньку уберет подельников, а затем он, Баскаков, избавится от Жоры (Хан тоже умел убивать). На всякий, как говорится, пожарный. Мент (пусть даже бывший), он и в Африке мент! Сегодня обнимается с тобой, в дружбе клянется, а завтра сдаст как стеклотару. Поэтому самый лучший мент – это мент мертвый...
13
Имеется в виду профессиональный киллер высокой квалификации.
14
Профессиональные убийцы никогда не связываются с заказчиком напрямую, а действуют через цепочку посредников.
Разобравшись с основным вопросом, Баскаков принялся досконально обдумывать детали намеченной операции...
Способность более-менее ясно мыслить господин Шилов обрел лишь спустя неделю после произошедшей с ним катастрофы и сразу же по сотовому телефону вызвал к себе в больницу некоего Владимира Николаевича Мясникова, отвечающего за безопасность шиловских игорных домов. Извращенец лежал в одной из комфортнейших московских клиник, в персональной палате, снабженной всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Его за большие деньги прооперировали лучшие хирурги, ввели в разбитую мошонку дорогостоящие импортные лекарства, вставили дренажную трубку и клятвенно заверили: «Все будет в порядке! Половые функции полностью восстановятся», но Дмитрий Игоревич им не верил. В мозгу у него прочно засели слова Бородачева: «...Атрофация... поврежденные яички заменяются рубцовой тканью. Короче, об интимных отношениях с женщинами лучше забыть. Желательно прямо сейчас!» Разум господина Шилова (и раньше-то психически неуравновешенного) окончательно помутился. Жестокое предсказание кандидата медицинских наук преследовало его и днем и ночью, постоянно гремело в ушах, огненной надписью проступало на стенах, заменяло собой любое изображение на экране телевизора. Сперва Дмитрий Игоревич только скулил, как побитая шавка, затем, очухавшись, воспылал неистовой жаждой мести.