Сны убийцы
Шрифт:
Получив приказ Баскакова, Курочкин, Зелинский, Кусков и Рубцов усердно начали поиски Аникина, не принесшие поначалу никаких результатов. Тот будто сквозь землю провалился. И неудивительно! Петр Александрович, пока не переправил Голубеву за рубеж, жил в никому не известной квартирке, около метро «Бибирево», в офисе своей фирмы не показывался, дома не ночевал и вообще никак себя не проявлял: лишь пару раз звонил по сотовому телефону заместителю (давая краткие указания насчет текущей работы) да один раз жене (разрешил отправиться на дорогой иностранный курорт, чего, кстати, она давно добивалась). Проследить же его передвижения по городу не представлялось возможным,
– Он нашелся! – прерывистым от волнения голосом доложил по телефону шефу Курочкин. – В настоящий момент едет за город по Дмитровскому шоссе. Я звоню по сотовому из машины. Мы висим у него на хвосте.
– По Дмитровскому, говоришь? – переспросил Баскаков. – Гм, похоже, на дачу намылился. Лучше не придумаешь! Адрес мне известен, но слежку продолжайте, на всякий случай. Возьмите его ночью.
– Там много охранников? – спросил Жора.
– Ни единого человека! – усмехнулся Игорь Семенович.
– Да ну? – не поверил Курочкин.
– Баранки гну! – огрызнулся Баскаков. – Мне ли не знать?! Аникин никогда не пользовался услугами телохранителей, однако будьте настороже. Он отнюдь не лыком шит. Да, и еще. Когда закончите операцию, оставьте труп на видном месте, к примеру, повесьте на заборе.
– Может, лучше все-таки спрятать? – усомнился Жора. – К чему лишний шум? А нет трупа – нет убийства...
– Не препирайся! – рявкнул в трубку Игорь Семенович. – Так нужно! Я знаю, что делаю!
– Хорошо, – со вздохом согласился бывший омоновец. – Повесить так повесить!..
Дача Аникина представляла собой кирпичный двухэтажный дом. Добротный, но без затей, окруженный яблоневым садом, обнесенный невысоким деревянным забором и стоявший примерно в полутора километрах от ближайшего населенного пункта (Петр Александрович любил уединение), на берегу замерзшего водохранилища. Курочкин, Зелинский, Рубцов и Кусков прибыли сюда заранее, до наступления темноты, и старательно изучили окрестности. Результаты обследования их вполне удовлетворили: безлюдное местечко, глухое, идеально подходит для убийства. Народу вокруг нет, даже днем, за исключением рыбака-фанатика, несколько часов упорно, но тщетно просидевшего у выдолбленной во льду лунки. Под вечер он наконец не выдержал, смотал удочки и чертыхаясь ушел.
– Последний потенциальный свидетель слинял, – ухмыльнулся Рубцов.
Четверо убийц, дабы не вызвать подозрений у намеченной жертвы, если та вдруг их заметит, также изображали рыболовов, рассевшись (правда, без удочек) у другой проруби, поближе к дому, и разведя на железном листе небольшой костерок – погреться.
– Давай начнем прямо сейчас, – предложил руководителю операции Курочкину Кусков. – Чего кота за хвост тянуть?
– Заткнись, болван! – отрезал Жора. – Шеф предупредил – Аникин опасен, возможно, вооружен. Это тебе не женщин с детьми из огнемета поджаривать!
Кусков, насупившись, отвернулся. «Перестраховщик хренов, – со злостью подумал он. – Постоянно оглядывается, осматривается, собственной тени опасается! А вот огнемет нам действительно не помешал бы. Подошли б к дому, полыхнули б в дверь да в окна огнем, и баста! Ноу проблем, как американцы выражаются».
Остальные хоть и воздерживались от комментариев, но также считали Курочкина перестраховщиком, особенно Николай Зелинский – высокий двадцатипятилетний амбал с развитой мускулатурой и гипертрофированным самомнением. «Мы профессионалы! – мысленно рассуждал он. – Омоновцы!!! И должны опасаться какого-то дядьки не первой молодости?! Не смешите!!! Впрочем, выступать не стану! Жорка как-никак старший группы, однако преподам ему наглядный урок! Первым зайду в дом и сделаю субчика голыми руками, без единого выстрела. Посмотрим, что скажет Курочкин тогда!»
Медленно тянулось время. Постепенно полностью стемнело. В одном из окон аникинской дачи зажегся свет, горевший до часу ночи. Убийцы продрогли до мозга костей и, когда без пятнадцати четыре Курочкин скомандовал: «Начали!», издали дружный облегченный вздох...
– Кусков останется у крыльца, – распорядился Жора. – Рубцов обойдет дом сзади, на случай если «клиент» успеет выпрыгнуть из окна, а мы с Колей зайдем вовнутрь.
– Я первый, – встрял Зелинский.
– Дело хозяйское, – равнодушно согласился Курочкин. – Ну, парни, вперед!..
Помимо пистолета, Шрам прихватил финский нож и кусок веревки. Итак, по словам Ани, Баскаков прислал четверых. Ба, да уж не те ли это упорные «рыбаки», замеченные им днем из окна? Весьма вероятно! Прибыли заранее, обследовали подступы к дому, использовав довольно правдоподобную маскировку, выждали время... Выбрали, надо отдать должное, самый подходящий момент. В четыре утра сон наиболее крепок. Замерзли небось... Ничего, в аду отогреетесь! Они наверняка уверены, что жертва дрыхнет «без задних ног». Значит, будут не шибко бдительны.
Лучше напасть первым, захватить инициативу в свои руки... Шрам отворил окно, выпрыгнул со второго этажа, благополучно приземлился в сугроб, обошел дом и спрятался в тени толстого старого дерева у забора, откуда отлично просматривались окрестности. Ждать пришлось недолго. Спустя несколько минут к крыльцу осторожно приблизились четыре темные фигуры. Отворив отмычкой дверь, двое зашли вовнутрь, третий остался стоять на пороге лицом к двери, держа наперевес помповое ружье, а четвертый двинулся в обход, невольно проходя мимо затаившегося Шрама. Тот действовал молниеносно, повинуясь годами выработанным рефлексам: метнул финку, по самую рукоятку вонзившуюся в позвоночник Кускову, и тут же прыгнул на спину Рубцову, умело захлестнув на горле удавку. Любитель насиловать мальчиков мучился недолго, успев лишь подумать перед смертью: «Курочкин был прав! Это настоящий „профи“!» Затем жизнь бывшего омоновца угасла. Тело с вываленным языком скорчилось в холодном снегу, и гнилая душа угодила прямиком в раскаленную адскую бездну...
Курочкин с Зелинским вламывались в одну за другой комнаты, но все они оказались пусты.
– Смотался, гад! – яростно прошипел Жора. – И как мы проморгали?
– Может, в погребе спрятался или на чердаке? – предположил Зелинский, упорно не желавший верить в то, что «дичь» ушла из-под носа «охотников».
– Ладно, проверь для профилактики, – вяло согласился Курочкин, – а я позову ребят...
Выйдя на крыльцо, он споткнулся о труп Кускова, выпрямившись, встретился с презрительным взглядом мужчины в спортивном костюме и кожаной куртке, увидел черное дуло нацеленного пистолета, мысленно ужаснулся, и в следующую секунду тупорылая девятимиллиметровая пуля «макарова», разворотив грудную клетку, швырнула Жору назад в дом... Услышав звук выстрела, Николай Зелинский сперва опешил, потом подумал: «Наверное, поймали его на дворе и пристрелили... Эх жаль, без меня! Опередили-таки!», рванулся к выходу и столкнулся в коридоре с «дичью», фотографию которой показывал Баскаков. Крутость «профессионала-омоновца» мгновенно испарилась, липкий ужас сковал тело, руки безвольно опустились. «Все!» – мелькнуло в охваченном паникой мозгу...