Сны, увитые омелой
Шрифт:
– Кровь приливает в голову, – сказала она себе. – Надо кричать, пускай приходят хоть индейцы… скоро я потеряю сознание, надо сейчас…
Но она все не решалась, а время шло. Или кровь попала ей в глаза, или уже был вечер, листья вокруг покрылись золотым свечением и Ноа догадалась, что уже отключалась и совсем этого не заметила. Во рту теперь было сухо. Она попробовала позвать на помощь, но крик застрял в горле, тихий и скомканный. Она покачала головой и почувствовала, как странно теперь двигается, словно лицо разделилось на несколько существующих отдельно частей,
– Не знаю, совсем не знаю что делать, – шептала она.
Свет солнца тускнел от каждого моргания.
– Сколько раз я теряла сознание? – спросила себя Ноа, когда вокруг стало совсем темно.
Небо еще было светлым, но лес под слоем ветвей и листьев уже погрузился в ночь и Ноа услышала как воют волки. Вокруг глаз нервный тик, холодно, губы дрожат, несколько раз случайно Ноа их прокусила, но боли не было, только привкус крови и ощущение свежей влаги на лице. Запахло сырым озерным ветром, листья кустарников перед глазами Ноа заблестели луной, и стали слышны хищные крики сов.
– Они кричат лишь когда видят добычу, – вспомнила Ноа. – Когда собираются убить.
Крик раздался совсем близко и Ноа закрыла глаза, готовясь к смерти, как вдруг ее обхватила чья то рука и бесчувственная, налитая кровью ее нога, освободившись, сжалась в колене и ударила ее же в живот.
– Спокойней! – сказал знакомый голос.
Ноа успела открыть глаза и увидеть, как все вокруг завертелось, прежде, чем она оказалась на земле. Над головой ночной лес и улыбающийся Абель.
– Не ожидал, что ты такая тяжелая, – усмехнулся он. – Чувствуешь ногу?
– Нет, – сказала она, плача и улыбаясь.
– Погоди, – на лице его появилась обеспокоенность.
Он закатал джинсы Ноа выше колена на поврежденной ноге.
– Вся белая, – сказал он. – Чувствуешь?
– Нет. Что ты делаешь?
– Массирую твою ногу. Сейчас, погоди.
Он стал сжимать икроножные мышцы сильнее.
– Не знаю, что делать, – сказал он. – Чувствуешь сейчас?
– Немного.
Он посветил фонариком ей на лицо.
– Что у тебя с головой?
– А что?
– Губы синие, по всему лицу засохшая кровь.
– Долго я тут провисела просто.
– Долго, – повторил он.
Он принялся массировать ногу Ноа еще сильнее, развязал ботинок, снял носки.
– Попробуй пошевелить пальцами, – сказал он. – Чувствуешь их?
– Нет.
Ноа стало страшно, смотреть на ногу ей не хотелось, а Абель продолжал массировать все сильнее и вдруг он остановился.
– Слава богам этого проклятого леса, – прошептал он.
– Что там?
– А ты так и не чувствуешь? Ты только что пошевелила пальцами… Давай, будем вставать и попробуем аккуратно добраться до дома.
С помощью Абеля, Ноа смогла подняться. Левая нога постепенно приходила в чувства, мышцы сильно покалывало от притока крови. Правая, что попала в ловушку, и после десяти шагов оставалась бесчувственной, но теперь Ноа могла шевелить ей. Идти было возможно, только опираясь на плечо Абеля.
По щекам Ноа текли слезы от усилий, которые она прикладывала для ходьбы, ничего вокруг себя она не разбирала, а Абель вдруг остановился.
– Погляди, – шепнул он.
В нескольких метрах впереди на фоне бледной луны висела в веревочной ловушке длинная кость.
– Надо взглянуть.
– Не надо, – сказала Ноа.
– Нет. Посиди, я схожу.
Он осторожно опустил Ноа на землю и пошел к ловушке. Через несколько минут он вернулся с восторженным блеском в глазах.
– Гляди.
В руке его была кость с перьями на кусочках присохшего мяса.
– Узнаешь такую?
Ноа взяла кость. Она была сухой и тяжелой. Кусочки мяса почернели и зачерствели, на некоторых остались еще перья. В свете фонарика цвет перьев сложно разобрать, но они были светлыми, или выцвели на солнце, ведь очевидно, что кость уже давно висела здесь.
– Наверное птицы ели тушу, оставили в ловушке только эту кость, а остальное упало на землю и там уже все съели хищники, – сказал Абель. – Что думаешь о кости?
– Не знаю, нужно больше света, – сказала Ноа.– Но это… видишь эти связки? Похоже на локтевую, или лучевую… Но размер человеческий…
– Она же не человеческая, тут перья.
– Да, да… но похожа…
– Ты понимаешь, что это значит? Птичья кость большого размера и свежая…
– Мы нашли Келенкен, – сказала Ноа, голова ее кружилась и кость двоилась в глазах.
– Ты нашла. Пойдём домой, завтра я осмотрю этот район, а ты будешь отдыхать, а потом мы уедем отсюда и напишем работу о Келенкенах… Ноа, мы вместе это сделали.
Он положил кость в рюкзак и приподнял Ноа на ноги.
– Тяжело идти? – спросил он.
– А что?
– Давай ка вот так, – и Абель перехватил Ноа на руки. – Лучше я тебя донесу. Держись за меня… Ноа?
– Что?
Он посмотрел ей в глаза:
– Больше не теряйся.
– Хорошо, – улыбнулась она.
Утром у ее ног стояли свежие цветы, а у изголовья кровати на тумбочке чашка травянистого чая и бутерброд с сливочным маслом и апельсиновым джемом. Но прежде Ноа осмотрела поврежденную ногу. Кожа стала нормального цвета, ногу слегка покалывало при движении и она все еще казалась тяжелой, а ступня была почти бесчувственной и ватной, вокруг щиколотки темная борозда синяков.
Ноа оделась, умылась и перенесла всю еду на кухонный столик. Дверь дома открылась и в коридоре напротив появился Абель.
– Проснулась? – спросил он, улыбаясь. – Как ты?
– Ничего, – горло слегка першило и Ноа говорила с хрипом.
Она попробовала пошевелить ступней и почувствовала, как медленно возвращается кровь, щиколотка сильно заболела.
– Я думаю, сегодня же мы вернемся в город, так что не переживай насчет боли. Вечером примешь обезболивающее… Только одна прогулка к тому месту. Ты ведь позволишь мне?.. Если нет, мы сейчас же поедем в больницу. Решим по твоему самочувствию.