Со вкусом гнили
Шрифт:
Второй мужчина натужно закашлялся, сплюнул под ноги кровавую мокроту и утерся рукавом. Его пальцы почернели от въевшихся в кожу красителей. Сиплым голосом он заговорил:
– Или остаются те, кто полжизни убил на заводе и пахал очередную смену, пока Чистильщики выбивали двери его квартиры.
– Обыски всегда начинаются с низов, – снова прохрипела женщина, – а до верха дело может и не дойти. Слышали хоть один случай, чтобы забрали сынка какого-нибудь министра? Нет? То-то. Законы про порчей не для них. Дай-ка и мне сигаретку.
Янош протянул ей всю пачку вместе с зажигалкой.
– Я была чуть старше тебя, когда родила. Тяжёлые роды. Ох, как я намучилась! И представь: первый же долгожданный ребенок оказался порчем. Его забрали почти сразу. Я даже имя ему придумать не успела. – Женщина прищурилась и указала рукой с дымящейся сигаретой на завод впереди. – Я знаю, что его там нет. Мелких усыпляют сразу. Но если у тебя получится хоть кого-то вывести – мне этого хватит, чтобы сдохнуть спокойно.
Мила нервно сглотнула. Осознание, что теперь она ответственна не только за жизнь брата, обрушилось внезапно. Она тихо проговорила, когда смогла справиться с волнением:
– Вы… готовы умереть ради порчей?
– А мы и не жили толком. Посмотри на это, – мужчина с черными пальцами широко махнул рукой. – Город умирает. Медленно гниёт, как мои лёгкие. Какая тут может быть жизнь? – Он скривился и выплюнул: – Фальшивка!
Остальные согласно хмыкнули.
– Ну, а… я ничего такого не хочу сказать, – робко начала Мила, – но почему вы не… то есть, почему именно сейчас?
Женщина горько усмехнулась:
– Что, почему раньше не пытались? Пытались. Протестовали. Не вышло. Да и что толку? Порчам все равно не позволили бы жить нормально. – Она отбросила непотушенный окурок и обернулась к Яношу. – Ну, когда начинаем-то?
Янош нажал кнопку вызова на браслете.
– Ро, как там дела?
– Ничего не понимаю… – отозвалась девушка по коллективной связи – один наушник был у Яноша, другой у Милы. Сама Аврора сидела на лестнице в подъезде ближайшей к базе высотки. – По камерам я не видела, чтобы хоть кто-то выходил. Там вообще будто пусто.
– А что с блокпостом?
– Пока не закончила. Не могу к нему подключиться – хорошая защита.
Мила надела шлем и засунула руку в модуль. После разговора с добровольцами стало как-то не по себе. Страх снова начал подкрадываться к горлу – страх все испортить, подвести этих людей. Для них успешное освобождение порчей равносильно обретению смысла под конец жизни. Слишком большая ответственность.
– Может, я пробью дыру энергетической пушкой? – Стоять и ждать было уже просто невозможно. Она чувствовала: ещё немного, и страх укрепится окончательно.
– Повезет, если батареи хватит на два разряда, – откликнулся Янош. – Надо экономить.
Тогда Мила оглянулась вокруг, подошла к фонарному столбу и с силой толкнула. У основания появилась трещина, и Мила навалилась снова. Столб с громким треском накренился и медленно обрушился на забор. Заискрились оборванные провода, с лязгом лопнула проволока, загрохотал разваливающийся на куски бетон – и сектор забора ввалился внутрь под тяжестью столба,
– Погодите! – закричала Аврора так, что заставила поморщиться от боли в ухе. – Дерьмо! Вот дерьмо!
– Что такое?
– Камеры зациклены! Кто-то понял, что я слежу. Мы не знаем, сколько внутри людей.
Входная дверь впереди с грохотом распахнулась. Охранник без предупреждения открыл огонь. Мила на миг замерла от неожиданности – тут же раздались выстрелы за спиной. Янош. Охранник нырнул внутрь, прекратив стрелять. Все это заняло какую-то секунду, но Мила успела осознать, что обычные пули не отскакивают от экзоскелета, как резиновые, а оставляют в металле вмятины, и что если бы хоть одна попала в бедро или открытую часть руки – все. Это слегка охладило голову. Нужно действовать быстрее, решила она, и, пока охранник снова не открыл огонь, побежала прямо на него.
Янош прекратил стрельбу, и охранник тут же высунулся из проема. Мила заранее нырнула в сторону, уходя от предполагаемой линии огня, в несколько прыжков подскочила к противнику сбоку и врезала модулем по дулу автомата, едва не выбив его из рук, затем попыталась выхватить оружие, но противник ловко отскочил назад. Мила заметила в конце коридора за его спиной ещё нескольких, пока далеко. Она отвлеклась на них всего на миг – тут же почувствовала выстрел в голову. Шлем выдержал, но от силы удара голова откинулась назад, Мила потеряла равновесие. В ушах зазвенело, в глазах заплясали звёзды. Она зажмурилась и свалилась на спину, но перед этим успела заметить, как дернулся охранник из-за угодившей в него пули.
– Оставайтесь пока там! – крикнул Янош добровольцам, которые не успели ещё даже зайти на территорию. Его голос доносился будто через толщу воды. – Вставай, Мастер, нет времени!
Мила кое-как перекатилась на живот и поднялась. Покачиваясь, она встала с одной стороны от прохода, а Янош с оружием в руках с другой. На щитке шлема появилась трещина.
Так ты до брата не доберешься, сказала она себе. Взгляд наткнулся на шатающуюся дверь. Мила схватила ее и с силой дернула. Петли с лязгом погнулись и вылетели из рамы. Мила поудобнее вцепилась в дверь пальцеподобными хватателями модулей – и из проема посыпали солдаты.
Они выходили по двое и тут же сворачивали, один влево, другой вправо. Стреляли сразу. Не мешкая, Мила навалилась дверью, как щитом, и смела с ног сразу двоих. Потом размахнулась и врезала плашмя следующим. Руки вибрировали от града путь, которые противник сыпал в дверь, она почти ничего не видела, но продолжала сшибать с ног всех, кто выбегал во двор, надеясь, что Янош успел отойти подальше.
Вдруг выстрелы стихли. Мила огляделась. Солдаты, оглушенные первым ударом, уже поднимались, но Янош с безопасного расстояния быстро перестрелял почти всех. Один направил на него оружие, и Мила машинально врезала ему дверью сверху вниз. Нижний край двери пришелся на ребра, раздался тошнотворный хруст. Противник дернулся, выпучил глаза. Из глотки полетели хрипы.