Со всей любовью
Шрифт:
Я сильно колебалась, но тут он добавил с неотразимой величественностью: «Как-никак Испания и Англия, каждая в свое время, завоевывали почти весь мир. И скромным памятником этим достижениям станет совместное дело, которым можно гордиться, не так ли, миледи?
Как я могла отказаться? Только вот я за свою жизнь не собрала ни единого пожертвования.
Тут Хавьер поставил окончательную точку на нашем договоре, продемонстрировав поразительное умение читать чужие мыли: «Это мой племянник, Эстебан Пелайо». И внезапно рядом со мной возник небеснейшего вида молодой человек, подобных какому я не видела много лет. Где он был на протяжении обеда? «Эстебан координирует наше начинание здесь, в Мадриде, – весьма успешно. Он коммерсант. Полезные связи. У него вы найдете всю необходимую вам помощь».
А также и многое другое в случае необходимости, подумала я с надеждой и внезапно заметила, что успела выпить порядочное количество «Дона Карлоса Примеро».
«Мне это доставит большое удовольствие», – помнится, сказала я, одаряя прекрасного незнакомца многозначительной улыбкой, и тут срыгнутая капля коньяка упала мне на грудь и поползла все ниже, ниже. Наступила странная тишина, пока глаза Эстебана следовали путем капли, точно пара фонариков. Я пожалела, что это не его руки.
«Если вы пожелаете познакомиться с моей женой, я мог бы прислать за вами машину, – продолжал дон Хавьер, а коньяк тем временем нырнул в глубину и теперь высыхал на моем бюстгальтере. – В любой день. Поездка займет около трех часов. Полагаю, вы предпочтете вести машину сами. И можете погостить у Эстеллы. Она будет в восторге».
Я толком этого не восприняла – Эстебан был совсем рядом, и я сознавала, что Пирс энергично прощается. «Да, в любой день», – повторила я тупо. Твердая рука моего мужа направляла меня за локоть к двери. «Вам надо только сказать когда, милая дама». «Как вы жутко любезны, – кажется, сказала я. – И благодарю вас за чудесный вечер».
Дон Хавьер оказался не по зубам моему настойчивому мужу. «Нет, это я должен благодарить вас. Завтра я позвоню Эстелле и сообщу ей прекрасную новость. Машина будет в вашем распоряжении, когда вы пожелаете».
«Благодарю вас», – сказала я еще раз. Эстебан исчез. Пирс не исчез. Он злился. «Что ты, по-твоему, делаешь?» – вопросил он в такси. «Принимаю пожертвования», – ответила я и заснула. Предположительно он отвез меня домой.
Мысли о фигуре Эстебана вторгались в мое похмелье. Похмелье прошло, мысли остались.
«А кто был этот туповатый молодой человек?» – спросил Пирс, когда мы перестали не разговаривать друг с другом на следующий вечер. Милый прелестный Пирс, подумала я, есть вещи, не включенные в твое классическое образование.
В любом случае буду держать тебя в курсе моей новой жизни на поприще благотворительности.
Со всей любовью,
Рут.
ЛОНДОН W6 14 ч 17 МАРТА
ТЕЛЕГРАММА: РУТ КОНВЕЙ
АВЕНИДА СЕРВАНТЕС 93 МАДРИД ИСПАНИЯ ФУЭВЫЙ ТЕЛЕФОН ПРИКОНЧИЛ СОБСТВЕННОРУЧНО ТАК КАК ПОСТОЯННО ПРОСЛУШИВАЛ МУДИЛЬНЫЙ СКОТЛАНД ЯРД ПОДОЗРЕВАЯ МЕНЯ НАРКОАГЕНТОМ ТОЧКА
СОСТРЯПАЛ СЕНСАЦИОННУЮ ИСТОРИЮ МАДРИДЕ СОВПАДАЕТ ПРАЗДНОВАНИЕМ ДНЯ РОЖДЕНИЯ КОРОЛЕВЫ ТОЧКА
ВОЖДЕЛЕЯ ТОМ
Авенида де Сервантес 93 Мадрид 18 марта
Дорогой Гарри!
Твои жалобы на пресс-релизы Белого Дома обращены к глухому. Я дипломат и другого языка не знаю. А вот Рут, к сожалению, знает. На днях во время министерского обеда ее мнения были столько открыто откровенными, как и ее грудь. А подогретые «Доном Карлосом Примеро», они обрели еще большую очевидность. Мне пришлось почти нести ее вверх по лестнице к нашей квартире. Она отрицает, что угостила спящих обитателей № 93 импровизированным стишком про епископа Хереса. Тому, кто отгадает сложную рифму в следующей строке, никакого приза не положено.
Признаюсь, я озабочен. Не знаю, просить ли у тебя совета, раз твой собственный брак с такой силой разбился о рифы, но все-таки мне хотелось бы поделиться с тобой некоторыми тревогами относительно моего брака. Мы с Рут, бывало, спорили с пеной у рта, и завершалось все постелью. В последнее время мы спорим с пеной у рта, и завершается все постелью с другим/другой. В Афинах связь Рут с французским послом, боюсь, приносила больше удовлетворения, чем моя с моей люмпеншей-секретаршей. (Прежде у меня вкус был лучше, а у Рут – хуже). Здесь пока воды остаются относительно незамутненными, но меня не покидает ощущение, что нас разносит в разные стороны. На поверхности – нет ничего, но поверхность скрывает подводные течения. Это меня удручает. Смущают меня и собственные симптомы. Может быть, ты поймешь. Дело сугубо книжное. Здесь Британский совет открыл превосходную библиотеку, а закон Конвея обеспечил меня избытком досуга, чтобы познакомиться с ней поближе, а также и с юной библиотекаршей, которая там распоряжается. Красный ковер Британского совета, конечно, фабричный, а не персидский, однако его склонны расстилать перед главой дипломатической миссии Ее Величества, и указанная барышня порхает вокруг меня самым очаровательным образом. Я слышу твой вопль: «Ах нет, оставь младенцев в покое, тебе ведь уже стукнуло сорок». Но, боюсь, не получается. Внушая себе, будто это просто благодарность за доставляемые мной хлопоты, я пригласил ее перекусить со мной. Перейдя этот мостик, в прошлое воскресение я пригласил ее пообедать со мной. Зовут ее Ангель – и не напрасно. Юный ангел – сама весна. Лицо прелестное. О ее теле я не осмеливаюсь даже думать. Грация газели. Ей только двадцать – оказалась тут благодаря дядюшке в Британском совете, в чьем доме она гостит и будет гостить еще несколько месяцев. А что дальше? Она не знает. Безграничный, неведомый мир. Быть может, неотразимы это изумление и предвкушения: ангел с крыльями в алмазах росы.
Это нелепо. И не должно продолжаться. Я могу полюбить ее, а тогда – конец. Но пока ее образ озаряет мои дни. Такого со мной еще никогда не случалось. У меня такое ощущение, будто мне одолжили ключ к райскому саду.
Мне кажется, закон Конвея имеет свою оборотную сторону. Главам миссий не следует иметь досуг для посещения библиотек.
Будь добр, наставь новичка. Пусть это будет тебе передышкой от пресс-релизов.
Наилучшие пожелания,
Пирс.
Речное Подворье 1 19 марта
Рут, миленькая!
Твой отчет о дипломатическом вечере наводит меня на мысль, что Пирс, пожалуй, начинает относиться к роли «главы миссии» чуточку слишком серьезно. (А он считает себя обязанным ограничиваться только миссионерской позой?) Я нежно люблю Пирса, ты знаешь, но неужели его превосходительство действительно предпочел бы ПРЕВОСХОДНУЮ жену, которая застегивает свой рот и свою грудь и известна повсюду как «жена мистера Конвея»?
Теперь мне приходится вести дипломатическую жизнь. Клайв опять взялся за свои штучки. Я надеялась, что смена школ сможет немножко его образумить, но мне преподан еще один урок для матерей, а именно обладание великим талантом вовсе не обязательно цивилизует обладающего. В Пасхальное воскресенье Клайв огласил Вестминстерское аббатство бравурным исполнением сонаты Моцарта, в которой было куда больше от Монти Питона, чем от Вольфганга-Амадея. Я готова была его убить. Клайв возразил, что в школе все время нажимают на важность овладения техникой, а эта вариация требует куда больше техники, чем оригинал. Он, казалось, не мог понять, что речь совсем не об этом. Директор изложил дело куда круче. Я написала ему письмо в моем стиле «оскорбленной невинности» и предупредила Клайва, что вылететь из двух школ за один год – это уже злоупотребление независимостью. Мальчишке ведь еще и тринадцати нет. Он утверждает, что у него в паху уже пять волосков. Акселерат бессовестный!
Твой друг Том Бренд начинает поворачивать орудия в мою сторону. Позавчера он пригласил меня пообедать в «Гавроше», что ясно указывало на его намерения. И он явно счел, что мое платье столь же ясно возвещает о моих намерениях – что было верным лишь наполовину. Голодание – привычка, от которой мне нравится отступать. Он действует из хладнокровной предпосылки, будто ни одна женщина не может и надеяться обрести любовь и счастье, если только не он их ей обеспечит – что, если вспомнить его биографию, немножко множко, Бог дал – Бог и взял! Должна сказать, в своем итальянском серебристо-сером костюме он выглядел прямо-таки великолепно. И все время разговаривал, разумеется, только о тебе. И я уверена – с полной искренностью: ты первый приз, который он так и не сумел получить. Однако он принадлежит к тем мужчинам, которые страстно говорят о других женщинах так, что у тебя возникает желание, чтобы такое же чувство он испытывал к тебе. Соблазнение по касательной.