Собачьи радости (Избранное)
Шрифт:
В итоге собрали приличную сумму, почти полведра, и вручили ведро Кривошееву, который навещал больных на дому по линии заботы о людях.
На следующее утро Кривошеев отчитался по поездке. Дыша в сторону, предъявил два железнодорожных билета по тридцать копеек и сказал, что поручение выполнено на все сто! Только вместо трех бутылок коньяку взял шесть водки, как чувствовал: одна разобьется, что она, зараза, и сделала! Колбасы не было, взял сыру и вместе с деньгами и сигаретами положил все в условленном месте, кажется, на 46-м километре, вроде бы под сосну...
Пять дней новостей не было. Сотрудники как могли утешали супругу Терехина, вдалбливая ей, что, судя по детективам, похитители редко убивают жертву, поизмываются и все! А уж измываться над нами можно сколько угодно! И надо еще поглядеть, кто кого!
Наконец, на шестой день секретарша вскрыла письмо, где корявыми пьяными буквами вывели:
"Спасибо за мелочь, портвейн, сыр плавленый и англо-русский словарь. В связи с дополнительными расходами, связанными с содержанием товарища Терехина в неволе, просим положить по тому же адресу под сосну сто рублей, вина, спиннинг, топор и женский купальник сорок восьмого размера, лучше голубенький. В противном случае Терехина аннулируем".
Эта бандитская выходка вызвала бурю. Мало того, что одних похищают, а другие тут вкалывают в поте лица, так еще на содержание баб сорок восьмого размера раскошеливайся! Когда жену содержать не на что, ей верен до гроба, потому что на пять рублей с кем же ты можешь ей изменить?!
– С этой мафией надо бороться!
– выступил пропагандист Бутырин. Нельзя идти на поводу! А то обнаглеют: сегодня купальник, завтра дубленка! Надо взять их измором! Ни купальников, ни вина, ни хрена, ни копейки! Они у нас попляшут, тут им не Сицилия! Увидите, к зиме добровольно сдадутся!
– Вот что они у нас получат!
– подытожила секретарша Валечка, сложив пальчики в очаровательный кукиш.
Дельное предложение внесла Ира Мамонова:
– В субботу вылазка в лес за грибами в район Выборгского шоссе, прочешем лес. Может, найдем бандитское гнездо, где томится товарищ наш Коля Терехин!
В субботу автобус не смог вместить всех желающих. Остальные добирались в лес на попутках. В районе сорок шестого километра народ кинулся в лес, воровато озираясь, не отвечая на редкие "ау". Можно было подумать, что никто не хочет выдавать потайные грибные места.
Как договаривались, водитель начал гудеть в восемь вечера. А кончил гудеть пол-одиннадцатого, когда окончательно стемнело. Сотрудники выходили из лесу по одному с пустыми корзинами, изодранные до крови, как будто в этом году бандитов в лесу было куда больше, чем грибов.
На следующий день все были тихи и печальны. Вздыхали, нюхали, затягиваясь, еловые шишки из лесу, кто-то произносил:
– Что-то сейчас с Терехиным делается, хотелось бы знать...
И все подключались:
– Наверно, гаденыш, рыбку ловит...
– Грибков белых на зиму тонну, небось, насолил, алкоголик!..
Секретарша Валюша Синицына раскачивалась, как при зубной боли:
– До чего страна бестолковая! Неужели в таком большом коллективе нельзя было похитить более достойного человека! Хотя бы на суточки!
...Пошла третья неделя со дня похищения. Бандиты слали отчаянные письма, угрожая при отсутствии выкупа отравить Терехина, утопить, расчленить...
– Расчленить!
– мечтательно повторяла Синицына, читая послание.
– Ну почему одним все, а другим ничего?!
В институте поговаривали, что кой-кого видели вечерами прогуливающимися по Выборгскому шоссе в районе сорок шестого километра. Но никто похишен не был. Хотя сотрудницы смело бросались под колеса машин, а когда водители спрашивали: "Вам куда?", игриво отвечали: "Куда скажете! Вам виднее!"
Валюша Синицына по вечерам распахивала окно на пятом этаже, спускала до земли связанную из простыней веревку, ставила пластинку "Лучшие итальянские песни", ту же "Феличиту", и в прелестной ночной рубашке ложилась на диван, держа в руках чемоданчик с вешами. И хоть бы одна сволочь воспользовалась случаем! Лишь однажды в окне показалась лохматая голова и спросила: "Слышь, подруга, водочка есть?"
И в других домах было тревожно. Жены цедили сквозь зубы:
– Терехина почему-то похитили! Настоящие мужики нарасхват. А ты никому не нужное барахло!
На что мужья, свирепея, отвечали с достоинством:
– Дура! Да я последнее отдам тому идиоту, который спьяну тебя умыкнет хоть на пару деньков!.. Я бы показал тут, какое я барахло!..
Короче, трудно сказать, каково приходилось Терехину, но остальным после его похищения не стало житья, это точно!
Поэтому, когда в очередном письме похитители взмолились: "Заберите Терехина назад вместе с пятью штуками сушеного леща и шестью килограммами сушеных грибов, исключительно белых", - общее собрание постановило: "Пусть возвращается, прохиндей! Мы ему такую встречу устроим, мафии не снилось! А грибы и леща разыграем! Плюс тысячу долларов за моральный ущерб!"
Согласно договоренности, в 15.00 к беседке на сорок шестом километре подъехала директорская "Волга". Из нее вышли Уздекин, Свербляев и Валя Синицына. На расстоянии двадцати метров притормозил красный лимузин. Двое здоровенных мужчин в черных масках выволокли из машины человека, отдаленно напоминавшего Терехина. Обросший, загоревший, ставший шире в плечах. Лишь отсутствие маски отличало его от тех двух бандитов. Увидев своих, Терехин рванулся вперед.
– Назад!
– Уздекин поднял руку.
– Товарищи! Где остальное? Где лещ, где грибы, где доллары?
Пока один бандит висел на Терехине, второй вытащил из багажника деньги, лещей, грибы и швырнул все Уздекину. Тот пересчитал лещей, доллары, взвесил на безмене грибы.
– Все сошлось!
– торжественно сказал он разбойникам.
– Проваливайте, товарищи!
Бандиты толкнули Терехина вперед, а сами рванулись к машине. Синицына и Свербляев отчаянными прыжками помчались в погоню. Свербляев по пояс ворвался в машину, но Синицына девичьим локтем так двинула в бок, что Свербляев, согнувшись, рухнул на землю. Синицына ласточкой влетела в рванувшийся автомобиль, захлопнула дверцу, и лимузин красной каплей скатился за горизонт.