Собачий переулок [Детективные романы и повесть]
Шрифт:
— До шестнадцати лет! У нас на фабрике позавчера в больницу пришла из школы девочка, кажется, четырнадцати или пятнадцати лет, вызвала акушерку и говорит ей: «Тетенька, миленькая, сделайте мне аборт, только поскорее, чтобы в училище не опоздать…» А кому же бы и слушать лекции, как не им? Вместо зрелищ вроде нашего кинематографа!
Рядом с ними сел на скамью угрюмый человек. Зоя за молчала. Сеня обернулся к своему соседу, спросил:
— Вы здешний?
— Здешний.
— Рабочий?
— Да
— Слушай-ка, — засмеялся он, — а ведь недавно еще я тут работал, а только уж все по-другому стало! Гляжу хожу - театр, клуб, столовая, кооператив, даже парикмахерская с зеркалами… Школа, больница. А общежития какие! Да мы в городе таких комнат ни за какие деньги не найдем! Ведь вы совсем хорошо живете!
— Для того и корону свергали, чтобы лучше жить! угрюмо ответил рабочий и отвернулся.
Рядом с ним открыли боковые двери. Снаружи из рощи повеяло влажным теплом весеннего вечера. Зоя тихонько вышла за двери на высокую площадку, облокотилась на перила и посмотрела в веселую ночную даль, мимо потухающих огней поселка, за которым и отсюда виднелись берега Волги.
Река казалась переполненной водою, похожей на тягу-чий, расплавленный свинец, стывший легким туманом. Огромный серебряный диск луны дел ел гладь ее нестерпимо яркой.
Зоя смотрела вдаль, слушала доносившийся в двери голос Королева, уже о чем-то жарко заспорившего со своим угрюмым соседом, не отвечавшим ему.
— Пьянство прежде всего, — говорил он, — ослабляет нас как борцов! Оно ослабляет волю, пьяный человек за себя отвечать не может! А откуда, товарищ, пьянство пошло? Товарищ, жизнь была скучной, мы были рабами… Просвета в жизни не было, а человеку хотелось радостей… Когда выпьешь, все кажется лучше. А теперь, товарищ?.. Теперь ведь не то совсем…
В зале становилось вольно и весело. Голос Сени глох. Зоя уже не разбирала слов. Тогда ей стало слышнее, как где-то в роще, под звон гитары, кто-то нежнейшим тенором запевал песню о Стеньке Разине.
Она слушала песню, прикрыв глаза, видела волжские волны, поглощающие персидскую княжну, и таким простым и понятным казалось ей — отречься от всех плотских радостей ради идеи долга и борьбы.
Глава VI. ПОЛОВОДЬЕ
По скрипучим ступенькам на терраску поднялись с хохотом Анна и с нею незнакомый Зое рослый, мускулистый парень, с засученными для чего-то рукавами рубахи. Он перекинулся с Анной смешком, когда она подошла к Зое. Потом Зоя видела, как он, слушая их разговор, пристально разглядывал Анну с ног до головы — он только что познакомился с нею.
— У тебя места есть? — спросила Анна.
Зоя кивнула.
— Не запаслись билетами, — пробормотала Анна, перегибаясь через перила и глядя вниз, — нельзя с тобой проткнуться? У этого тоже нет! — кивнула она на парня, и тот засмеялся.
— Не видал я! А вы городские, что ли?
— Из города!
— Только на спектакль?
— А что тут делать кроме?
Он игнорировал Зою, говорил только с Анной, обращался к ней и стоял рядом с нею.
— Комсомолка?
— А ты?
— Тоже!
— Что ж тебе спектакль? — буркнул он. — «Рабочую слободку» не видала? Пойдем по роще походим!
— Для рощи время останется! — ответила Анна.
Зое почудилось — парень вздрогнул, но захохотал и обнял Анну.
— Ты что это? — отозвалась она, не убирая руки его. — Торопишься очень?
— Чтой-то тут прохладно очень! — хихикнул он.
— Анна, — шепнула Зоя тоскливо, — здесь люди кругом!
В ответ ей Анна рассмеялась, потом, всматриваясь в темноту за стену театра, где двигалась взад и вперед какая-то взволнованная человеческая тень, пробормотала:
— Это кто там, не видишь?
— Не вижу.
— По-моему, это фабричная девчонка одна. Я ее с Хорохориным видела… Обязательно его ждет!
— Тебе-то что, Анна?
— Ничего, так! Иди-ка ты на свои места! — неожиданно заметила она Зое и обернулась к парню, осторожно осматривая его с ног до головы. — В самом деле, коли билетов нет, в рощу, что ли, пойти? Не торчать же тут на крыльце.
— Пойдем в рощу, — взволнованно просил парень, — там наши все теперь… По-моему, театр этот — тоже мещанство здоровое!
— А кто же это там «наши» в роще?
— Так, товарищи!
— Ого! — вспомнила Анна. — Ты не из кружка ли?
Он помялся, не зная, что ответить. Она наклонилась к нему:
— Ты из «Долой стыд», да?
— Пойдем, там увидишь!
Входные двери притворили. Зоя торопливо кивнула Анне и вошла в театр. Анна, скучая, еще раз оглядела парня, сказала, идя вперед:
— А ну, шут с тобой, пойдем, что ли, пошляемся тут где-нибудь! Не на крыльце же торчать всю ночь!
Парень прогромыхал по деревянной площадке твердыми каблуками сапог. Зоя вышла из двери, крикнула:
— Анна, есть места, хочешь сюда?
Не надо уж! — ответила она и исчезла в тени.
Зоя вернулась и молча села. У нее чуть-чуть дрожали губы от отвращения. Королев спросил, поглядывая на нее:
— Ты что?
Она коротко рассказала. Он махнул рукою.
— Чепуха. В полой воде всякая дрянь наружу всплывает, да тонет скоро!
В распахнувшиеся полы занавеса к рампе вышел Хорохорин. Зал затих. Он откинул волосы со лба, положил руки в карманы, вынул тут же их и, тогда уже освоившись, стал говорить.
Вступительное слово к пьесам вообще не слушают; Хорохорин же, как нарочно, говорил в этот раз спотыкаясь и кашляя.
— Ячейка отзывает его из правления, — шепнул Королев. — С чего он так развинтился?
Хорохорин был в том состоянии, когда человек, плохо владея собой, еще может видеть себя как постороннего. Он знал, что речь не выходила, и поторопился кончить ее.
Темный зал всплеснул десятками белых крыльев и тут же заглох. Хорохорин исчез в боковой двери.
Занавес поднялся. Зал затих. Зоя положила руку на руку Сени, сказала чуть слышно: