Собачий триллер, или Привет от Царицы Савской!
Шрифт:
– Доброе утро, - беззлобно поздоровалась Алиса.
– Кто-то сказал, что утро не бывает добрым, - ответил я.
– Кому-то виднее, - согласилась она и встала передо мной так, что не дотянешься.
Я продолжал сидеть на кровати.
– Ты, я вижу, соображаешь, - вдруг перешла она на «ты», но совсем без угрозы.
– В общих чертах, - кивнул я. – Теплый подвал, спасибо.
Она достала из кармана мобильник-раскладушку и легким движением кинула мне точно в правую руку – не нужно было поднимать ее с постели.
– Один доллар СэШэА, - четко
– Догадаться несложно, - кивнул я и приметил свой пиджак, повешенный под пальто.
Без спешки и суеты я положил мобильник на одеяло и залез во внутренний карман пиджака. Бумажник был на месте. Документы, деньги достаточные, кредитка – все было на месте. По ходу дела не нашел своего мобильника и не особо удивился. Все было логично. Порадовало только одно – подвал не слишком глубок, раз ее мобильник может здесь ловить…
– Денег хватает, - сообщил я. – Могу еще полтысячи таких же дураков выкупить.
Она улыбнулась с удовольствием - ни одной злодейской искры в глазах! – и сказала ласково:
– Нет. Тебя должны выкупить. Это – главное правило игры. Тебя должен выкупить кто-нибудь из твоих. Один доллар СэШэА. Ты должен сказать, что ровно один.
И я вдруг понял, что звонить некому, а если бы и было кому, то бесполезно. В «один доллар СэШэА» никто бы никогда не поверил. Я представил себе такую «стрелку» за городом, на которой кто-то из моих знакомых – ну, не бывшая же моя жена и не нынешняя подружка! – отдает «один доллар СэШэА» этому громиле. Полный идиотизм! Никому не объяснишь – «меня украли за выкуп в $1,00». Никого не убедишь – «извини, старик, это серьезно». Никто не поверит никогда – «ты что, до первого апреля не мог подождать?» Вот что значит в буквальном смысле «пропасть ни за грош»!
Алиса с интересом следила за тенями на моем лице.
– Мне некому звонить, у меня нет никого из близких и даже дальних с таким чувством юмора, - признался я, смутно догадываясь, что если правила игры и вправду будут соблюдены, скоро станет не смешно.
Алиса покачала головой:
– Не торопись. Надо хорошо подумать… Неужели ты никому не нужен? Неужели тебя никто не любит?
И меня как ударило. Шеба!
Я мог набрать только номер моего друга-охотника. Что ему сказать? «Возьми на время Шебу и принеси за это доллар»?
Я набрал его домашний номер. Погудело там в пустой квартире. Я набрал номер его мобильника. Он ответил не сразу, а когда ответил, у меня кипяток забурлил в макушке.
– …Так я в Египте, ты что, забыл? В Шарм-эль-Шейхе. Загораю. Со всей своей сворой.
– Когда вернешься?
– Так вчера только прилетел… Через две недели. Что-то случилось? Ты как?
– Нормально. – Во мне проснулось обреченное злорадство. – Тоже, можно сказать, загораю. Пока. Позвоню.
Я кинул ей мобильник, она без лишнего движения поймала. Я достал из кармана визитную карточку, написал на ней домашний адрес, вставил ее в кольцо ключей и кинул вместе с ключами
– Делай со мной, что хочешь, забирай, что хочешь, - сказал я ей. – Только позаботься о моей собаке. Ее надо выгулять и покормить. Как можно скорее. Сделай сама или пошли этого своего… Она не укусит, если у него мозги есть. Но лучше, если ты. К тебе хоть какое-то доверие есть. Ее зовут Шеба. В честь царицы Савской.
Теперь Алиса стала улыбаться не только ласково, но и, как мне показалось, очень доверительно.
– У меня только один человек, который может принять твои правила, - добавил я. – Но его нет в Москве. Если соблюдать твои хреновы правила, то тебе придется кормить меня еще две недели… Можешь в счет вознаграждения…
– Ты интересней, чем я думала, – признала Алиса. – И насчет царицы Савской… Скажи, ты давно этим занимаешься?
– Какая разница? – пожал я плечами. – Так исторически сложилось… Считай, что кризис среднего возраста.
Она кивнула и ушла.
Я перекантовался день, прождал другой. Она не приходила. Терминатор, похоже, вообще не имел голосовой программы. Я стал нервничать.
Вечером третьего дня крышка подвала поднялась и с подносом спустилась сама Алиса. Она водрузила его на столик. Я смотрел на нее во все глаза.
Она тоже пристально прицелилась в меня, губы ее напряглись, потом расслабились. Словно она сначала не решалась, а потом-таки решилась сказать что-то важное.
– Скажи, ты тоже использовал нитрокан?
Это было название газа для защиты от собак.
Секунду назад я был человеком – и вдруг перестал им быть.
Это состояние именуется «амок». Вот ты есть со всей своей фигней – умом, рассудительностью, осторожностью. И вдруг тебя нет: ты – просто взорвавшаяся бомба. Редкий случай. Со мной он случался в жизни только дважды. Первый раз там – в подвале…
Я взорвался ей навстречу, дернул за собой железную кровать, как воздушный шарик. Я бы прямо с кроватью на поводке и наверх выскочил бы, если бы пришлось догонять.
Столик с подносом полетел в сторону. Алиса отшатнулась, но – поздно… Я успел схватить ее за свитер на животе. Так собака вцепляется зубами… Дернул на себя, придавил к кровати и страшной рукой – за горло.
– Ты что с ней сделала?! Придушу… придушу суку! – брызгал я ей в лицо раскаленной слюной.
Душить было легко – живой шеи не чувствовалось в плотной горловине свитера.
Лицо Алисы побагровело, вены вздулись у нее на лбу.
Уже потом я отметил, что она не пыталась оторвать и отвести в сторону мою руку, хотя не исключаю, что сил у нее хватило бы. Она только сжала ее до боли одной правой рукой, тоже – будто собака челюстями.
– Шеба… Шеба… - сквозь ее хрип расслышал я и невольно ослабил хватку.
Алиса закашлялась, отвернула голову в сторону.
– Твоя Шеба подохнет с голоду, если ты меня задушишь, - спокойно сообщила она, отдышавшись. – И ты сам подохнешь. Я Макса в отпуск отправила. Некому больше приходить. Хватит, убери руку и слезай.