Шрифт:
Глава 1
– «Козлятинская птицефабрика»! – с интересом читал Ефим Соколовский этикетку на упаковке яиц. – Шур, ты обрати внимание, до чего дошли сельские технологии! Они даже козлов заставляют яйца нести! Удивительные возможности.
– Да вот! И некоторым… стоило бы с тех козлов пример брать! – фыркнула Саша, торопливо допивая чай. – Жора, иди укуси его за коленку!
Вот з-зараза этот Соколовский! А то он не знает, что птицефабрика так называется вовсе не из-за козлов-несушек, а потому, что владелец птицефабрики… Да! Родной папа Александры! Игнатий
– И все же, – важно кривил губы Ефим и задирал голову к потолку, – лучше бы твоему папеньке открыть колбасный цех, было бы куда органичнее – «Козлятинский сервелат». Хотя какой там сервелат! Козлятина, она же… Саш, я сейчас не о тебе. Она же…
– Жора! И чего сидим? – запыхтела Саша. – Я тебя еще когда просила этого жирафа укусить?! Иди и укуси! Можно не за коленку, можно сзади, чтоб не так страшно было.
Жора, небольшая собака породы вест-хайленд-уайт-терьер, которому по стандартам была прописана белизна, белоснежностью не блистал, да и ухоженностью всю последнюю неделю похвастаться не спешил. Дело в том, что ему уже давненько пора было посетить груммера – собачьего парикмахера, но Саша ждала до последнего: у них намечалось важное событие, и Жора в этом событии играл одну из главных ролей.
К слову сказать, пес не особенно печалился по поводу своей внешности, его куда больше волновала дворовая красотка Дашка, к которой хозяйка его сегодня опять не подпустила. Вот и пусть теперь сама кусает своего Ефима куда хочет – хоть сзади, хоть спереди!
Жора развалился у ног Соколовского и лениво зевнул, показав нешуточные зубки и нежелание участвовать в беседе.
– Ну что, вы позавтракали? – поднялся Соколовский. – Сегодня открытие какого-то нового супермагазина, нам надо туда обязательно успеть. Нам в дом нужно купить душевую кабину, унитаз и… ты же еще хотела какой-то там гарнитур в ванную комнату. И еще поедем сегодня на твоей машине, моя в ремонте… Ну так как? Поедем?
– Поедем, только не сейчас, я же тебе говорила, – допила чай Саша и тоже поднялась. – Сегодня совсем никак.
– Как это никак? – вытаращился Ефим. – Вчера – никак! Две недели назад – никак! Это что, пытки у тебя такие изощренные? Ты меня так хочешь изничтожить, да? Чтобы меня уже совсем не было?
Саша сморщила носик и приникла к плечу Соколовского.
– Ефим, ну-у… Ну, в конце концов, что, ты без меня сам не можешь унитаз купить?
– Вот что, серна моя быстролапая! – освободился от ее объятий Соколовский. – Я хотел! Я искренне хотел купить! Но ты же заявила, что на этого арапа не сядешь!
– Да! Потому что ты чуть не купил черный унитаз. Черный! Это же конец света!
– А потому, что в наш санузел пойдет только черный унитаз! По цветовой гамме!
– Убиться об стену! – выпучила глаза Сашка. – Да у тебя там кругом только белая плитка! И как туда может подойти только черный унитаз?! Туда нужно такой… серебристый!
– Понимаю, как могильная оградка! – хмыкнул Ефим. – И где ты видела серебристые унитазы?
– Надо поискать… не торопясь.
– Да я, пока ты не торопясь собираешься искать, никак в свой дом не могу въехать! Ночую все время то у родителей, то у черт-те кого! А потому, что я не Жорка. Прости, Жора, ничего личного… Я не привык на газонах задирать лапку! Мне в своем доме комфорта желается! Чтобы…
Жорка понимал, поэтому принялся сосредоточенно вылизывать лапу. Да уж, если и Ефим начнет
Саша вдруг уперла руки в бока и запыхтела совсем не по-доброму:
– Погоди-ка, милый друг… Это что же значит, что ты ночуешь черт-те у кого? Это я для тебя черт-те кто получается?!
– Я не тебя имел в виду, – отвел глаза Ефим.
– А кого?! Кого ты имел в виду?! У кого ты еще ночуешь?! – кинулась на него с кулаками Саша. – Оп-пять к этой своей Тоньке бегал, к косоглазой мамонтихе!
Ефим ловко отпрыгнул и обиженно дернул ухоженной прической.
– Почему это… почему это Антонина косоглазая мамонтиха? Мы с ней, между прочим, с одного года… она совсем еще молода!
– Я моложе! А косоглазая, потому что все время косит в твою сторону! И если ты такой защитник!..
– Я адвокат. Профессия у меня такая!
– Вот и топай к своей Тоньке, адвокат хренов! Иди отсюда, говорю! – крикнула Саша и запустила в любимого тапком.
Тот мгновенно присел, тапок пролетел мимо, и теперь Соколовский осторожно пробирался к входной двери.
– Ты вот, когда так орешь, похожа на эту… В общем, нормальная у тебя фамилия… Козлятина, она и есть козлятина!..
– А ты! Ты! Трухлявый мамонт! Иди к своей старухе!
– Я мамонт? – всерьез обиделся Соколовский. – Ну и пойду! Хотя зачем мне старухи? Жор, я тебе не рассказывал? К нам в адвокатскую контору такая девочка-студенточка пришла, ммм! И отчего-то вокруг меня так и вертится, так и…
Ефим заболтался, и следующий тапок прилетел ему прямо в лицо.
– Ой-ё! – вскрикнул господин адвокат и молнией метнулся в прихожую. – Козлятина! Истеричка! Прости, Жорка, встретимся нескоро. Саш, я к Тоне! Раны зализывать!
И он поспешно выскочил за дверь.
– Убью-ууу! – с ревом кинулась Сашка на дверь, но грозный собачий лай ее остановил.
Жора стоял спиной к двери и сердито лаял на взбешенную хозяйку. Не одобрял пес ее такого неженственного поведения.
– Ну, прости, Жорик. Знаю, что не купол совершенства, некрасиво, но не удержалась… – расстроенно плюхнулась в кресло Александра. – Нет, ведь ты посмотри, он опять с этой Тонькой! Вот не зря я ей хотела тогда глаза выцарапать!
Антонина Кузовкова была соседкой Ефима, раньше они даже в одном классе учились. Говорят, дружили даже целых два месяца, это уже Саше Люська, ее близкая подружка, рассказала. А Люська точно знает, потому что она родная сестра Ефима. Она их, собственно, и познакомила. Так вот, Люська говорит, что эта Тонька до сих пор надеется, что Ефим предложит ей руку и сердце. И вот откуда такая уверенность? Да и чего так, без толку ждать? Знает ведь, что Соколовский сейчас полностью поглощен Сашкой! Могла бы хоть ненадолго замуж сбегать, все же не юная девочка, тридцать три года. Как и Ефиму. Но тот-то мужик, а вот Антонина на что рассчитывает? И вот, видимо, не зря! Вон он раны побежал зализывать!
– И ведь, Жор, заметь, не к родителям его понесло, а… Ну и как его любить после этого? Уж я стараюсь, стараюсь…
В это время затрезвонил телефон, и Саша пулей подскочила к аппарату.
– Да? Алло? Арина? – Она немного выдохнула, все же ей подумалось, что это Соколовский уже одумался, настрадался, проникся и звонил, чтобы извиниться. Вообще-то он никогда так не делал, ну да чем черт не шутит. Но это был не он. – Да-да, конечно, поняла. Да, сегодня в три часа, мы с Жоркой уже сейчас к груммеру бежим. Да ничего особенного, бабочки нам уже выдали. А девочкам – банты на голову… Да, будет снимать телевидение. Арин, ну… я не знаю, сама-то как хочешь одевайся, нас-то там не будут показывать, разве только мельком… Нет, я просила, сказала, что у нас все девочки такие красавицы, а они… короче, Ариш, там невеста не фонтан, так что красавиц им не надо. Ага. Конечно, встречаемся в два двадцать у Дворца бракосочетания. Арнюша уже готов? Ну, кто б сомневался, он у тебя всегда на высоте! Ага, пока, до встречи!