Собачья королева
Шрифт:
Короткий зимний день стремительно переходит в вечер, поэтому Аня торопится пройти пустырь до темноты. Клубится лёгкая позёмка, холодный ветер больно кусается, и Аня поднимает жёсткий воротник пальто до вязаной шапки. Аня идёт быстрым шагом по дорожке, протоптанной такими же смелыми торопыгами в снегу, а довольная Кенга носится где-то — то слева, то справа — в поисках приключений. Вокруг ни души, пусто, ну на то и пустырь. Белый снег вдали сливается с серым небом. Впереди дорожка обегает гору из заснеженных бетонных плит, явно оказавшихся лишними в каком-то СМУ.
В августе рядом с этими плитами Аня с Кенгой отловили потерявшегося бассета Боню. Бассет-хаунды пока считаются редкими собаками. Аня до встречи с Боней знала в Купчино только одного такого пса — весёлого приколиста с добродушным характером по имени Сплин.
Живёт Сплин у придурка-обкурка по кличке Мази. Постоянно принимает от хозяина «паровозики» с марихуаной. Обкуренный Сплин всё время хочет есть, поэтому ворует еду из холодильника. При этом содержимое белого ящика всё без разбора вываливается на пол кухни. Бассет съедает всё, что помещается у него в желудке, а то, что не влезло, нагло и бесцеремонно метит, подняв заднюю лапу Хозяину и его маме это не нравится, и они то обвязывают холодильник резиновым жгутом, то ставят у двери двухпудовую гирю, но всё это голодному Сплину не помеха. Он с легкостью справляется с любыми препятствиями на пути к вожделенной пище. Мази считает Сплина уникальной собакой и с радостью отпускает своего вислоухого друга гулять с Аней.
Сначала Аня подумала, что это Сплин наконец-то удрал от в конец обкурившегося Мази. Но, приглядевшись, поняла, что это другой, более крупный и кривоногий кобель болтается один-одинёшенек, и тут же, без долгих раздумий, отловила его. Вернее, Аня на Кенгу, как на живца, поймала шатавшегося рядом с плитами добродушного бассет-хаунда с глупейшей потешной физиомордией. Что оказалось совсем не сложно, если учесть, что пёс как раз находился в напряжённом поиске подружки, и Кенга ему очень даже приглянулась. Бассеты вообще собаки ума не огромного, а тут Боня почуял какую-то сучку, гормон ударил в голову — он и сбежал от хозяйки. Сучку, естественно, не догнал на своих коротких кривых лапах, хозяйку тоже потерял из виду, остался у разбитого корыта и загрустил. А тут такая симпатичная Кенга! Бассет прогулялся с ними до самого дома и запросто зашёл в парадную, даже не пытаясь убежать. Был изловлен и препровожден в дом.
Выяснилось, что Боня весьма избалован и привык к роскоши. Он, например, очень обижался, когда ему не позволяли спать на диване. Но квартиру охранял исправно. Подходил к входной двери, внимательно прислушивался и потом один раз гавкал: «Бу!» У бассетов бочкообразная грудная клетка, и голос от этого очень низкий и мощный. Один раз после его «бу» из-за двери послышался испуганный вскрик и торопливо удаляющиеся шаги (соседка пыталась зайти в гости, но почему-то передумала). Потом, при встрече, она осторожно попыталась выяснить — кто это у вас там? Собака? Да ладно, не бывает собак, издающих такие звуки… Это, наверное, какое-то другое животное, причем очень страшное…
Однажды Аня в шутку легонько дала Боне подзатыльник. Бассет тут же смешно сел на попу и затряс одновременно ушастой головой и лапами, показывая результат хозяйской дрессуры. Давно Аня так не хохотала.
Прожил он у них примерно неделю, пока все собачьи круги Питера, поднятые Аней на уши, разыскивали его хозяйку. В начале девяностых бассеты были большой редкостью и стоили баснословных денег, так что найти концы удалось довольно быстро. Аня обклеила объявлениями о ценной находке всё Купчино. А хозяйка Бони, объявления на стенах не читающая, в свою очередь дала объявления в газеты и на кабельное телевидение и тоже обклеила всё Купчино объявами о пропаже.
Когда все-таки удалось вычислить хозяйку, и Аня до нее дозвонилась, та, бедная, упала в обморок от избытка чувств. Примчалась через десять минут, вся в слезах и соплях, не веря своему счастью, и Аня с Кенгой наблюдали у себя в прихожей впечатляющую сцену воссоединения любящих сердец… Только тогда она узнала, что пса зовут Бонифаций, а до этого Аня называла его просто Бегемотом — за «невероятные ловкость и изящество», да и за габариты тоже. Ослеплённая счастьем хозяйка даже забыла поблагодарить Аню за недельную жировку в её квартире любимого бегемотика. Но Аня не в обиде.
Вот и сейчас, заходя за плиты, она с улыбкой вспоминает смешного бассета. Шибко самостоятельная Кенга умчалась куда-то наперегонки с усиливающейся метелью.
Как только Аня поворачивает за гору плит, на неё нападает сзади слюнявый насильник, от которого отвратительно пахнет смертью и лекарствами. Он душит её и тащит куда-то в глубину бетонных завалов. Хорошо, что поднятый ворот пальто спасает хрупкие шейные позвонки. Девушка хрипит, в её глазах гаснет свет. Аня теряет сознание, даже не успевая позвать на помощь. Но для двух родных душ, дышащих в унисон, это необязательно. Убежавшая далеко вперёд Кенга собачьим верным сердцем чует беду.
Мигом примчавшись на помощь, Кенга видит, как чужак, держащий в руках нож, стоит над лежащей в снегу на плите хозяйкой. Ни секунды не раздумывая, разъярённая собака напрыгивает сзади на мерзавца и вцепляется зубами в капюшон его искусственной коричневой шубы.
Маньяк теряет равновесие, нож и верёвка летят в снег. Он падает на спину, бьётся с противным хрустом головой об обледеневшую плиту и остаётся лежать без движения. Кенга отчаянно лижет Аню в холодное лицо, и та приходит в себя. Аня обнимает спасительницу. У неё страшно кружится голова, перед глазами, вместе со снежными, летают разноцветные мухи.
Кенга скачет, как сумасшедшая кенгуру, и громко лает. На её призыв отзываются гуляющие вдалеке собаки. Очнувшийся от лая маньяк медленно и неуверенно встаёт. Его перекошенное ужасом и болью лицо залеплено липкой кровью, продолжающей вытекать из разбитой головы. Так ничего и не понявший ублюдок в панике убегает, шатаясь и держась за голову, пока совсем не скрывается из виду. За ним в темноту по снегу стелется кровавый красный след, тут же заносимый свежим снежком. Его, как и других купчинских «подснежников», найдут только в апреле, когда растает полутораметровый сугроб рядом с трамвайными путями на Бухарестской, ставший ему ледяной могилой.
На улице стремительно темнеет. До Артюши Аня с Кенгой сегодня не дойдут. Вернутся домой отмечать Анин новый день рождения.
Новый год Аня справляет дома с Кенгой и весёлой компанией. К ней неожиданно приходят в гости бассет Бонифаций с хозяйкой Инной и подарками и Артюша со своей хозяйкой, художницей и скульптором Верой. Хозяйка Артюши сшила для Кенги красные кафтанчик и колпак Деда Мороза, а добрая дворняжка мало того, что разрешила всё это напялить на себя, так ещё и не стала стаскивать (как Боня мягкие игрушечные оленьи рога) и проходила ряженой полночи. А как все удивились, когда Кенга встала на свои короткие задние лапы и проковыляла на них, как заправская циркачка, через комнату, сорвав общие «охи-ахи» и аплодисменты! Всё-таки Аня ничего не знает про её богатое прошлое. Это был лучший Новый год в Аниной жизни. Тем более что Женя укатила к кому-то на дачу в Рощино, расстроив своим отсутствием только звонившую в полночь маму.