Собака Баскервилей (сборник)
Шрифт:
– Нет, ничего необычного я не заметил, сэр.
– Родственники ваши вели себя, как обычно?
– Да, и настроение у всех было отменное.
– Они никогда не нервничали? Плохих предчувствий у них не было?
– Никогда.
– Значит, ничего такого, что могло бы помочь мне, вы добавить не можете?
Мортимер Тридженнис на минуту задумался.
– Ну вот разве что, – наконец заговорил он, – за столом я сидел спиной к окну, а мой брат Джордж (мы с ним были партнерами по картам) – лицом. И один раз мне показалось, что он как-то особенно внимательно смотрит мне за спину. Я обернулся. Штора была поднята, а окно закрыто. Кроме кустов, во дворе ничего видно не было, но мне на миг показалось, что я заметил в них какое-то движение. Я даже не смог определить, что это, человек или животное, мне просто показалось, что там что-то шевельнулось. Когда я спросил брата, что он там увидел, тот ответил,
– И вы не стали проверять, что это было?
– Нет, мы не придали этому значения.
– Значит, когда вы их покидали, у вас не появилось никакого предчувствия беды?
– Ни малейшего.
– Расскажите подробнее, как вы узнали о случившемся так рано утром.
– Я всегда встаю рано и почти каждый день перед завтраком выхожу на прогулку. Сегодня утром не успел я выйти из дому, как меня догнал доктор на своей пролетке. Он сказал, что старая миссис Портер прислала к нему мальчика со срочной запиской. Я сел рядом с ним, и мы поехали дальше вместе. Когда приехали, заглянули в эту жуткую комнату. Свечи и камин погасли, наверное, за несколько часов до этого. Они просидели там всю ночь до утра. Доктор сказал, что Брэнда умерла шесть часов назад. Никаких следов насилия не было. Она просто лежала на ручке своего кресла с этим страшным лицом. Джордж и Оуэн что-то распевали и издавали какие-то нечленораздельные звуки, как две огромные обезьяны. О, это было ужасно! Я не мог на это смотреть, доктор тоже побледнел как мел. Он даже сам рухнул в кресло, еще немного – и нам бы и его пришлось приводить в чувство.
– Очень, очень любопытно! – воскликнул Холмс, встал и взял шляпу. – Думаю, теперь будет лучше без дальнейшего промедления отправиться в Тридэнник-Ворта. Признаюсь, я редко сталкивался с делами, которые при первом рассмотрении представлялись бы такими загадочными.
Наши дальнейшие действия тем утром мало чем помогли расследованию. Однако с самого начала они были отмечены происшествием, которое произвело на меня самое тягостное впечатление. Направляясь к месту трагедии по узкой и извилистой проселочной дорожке, мы услышали грохот едущей нам навстречу кареты и отошли в сторону, чтобы пропустить ее. Когда она проезжала мимо, я мельком заметил искаженное жуткой гримасой лицо, которое, скалясь во весь рот, смотрело на нас через закрытое окно. Эти широко раскрытые глаза и блестящие зубы проплыли мимо, как страшное видение.
– Это братья! – вскричал Мортимер Тридженнис, побледневший как смерть. – Их везут в Хелстон.
Мы провели взглядами удаляющуюся черную карету и продолжили путь к зловещему дому, в котором они встретили свою странную судьбу.
Это было просторное светлое здание, скорее вилла, чем коттедж, с довольно большим садом, который, благодаря корнуоллскому благодатному воздуху, уже был полон цветов. В этот сад и выходило окно гостиной, и именно в него, по словам Мортимера Тридженниса, должно было войти то зло, которое вселило в его братьев такой ужас, что они в один миг лишились рассудка. Холмс какое-то время молча, задумчиво походил между клумбами и по дорожке, ведущей к двери, и лишь после этого мы поднялись на крыльцо. Я помню, он был так поглощен своими мыслями, что споткнулся о лейку, да так, что ее содержимое выплеснулось прямо нам на ноги и залило садовую дорожку. В доме нас встретила пожилая экономка миссис Портер, которая со своей юной помощницей обслуживала семью. На все вопросы Холмса она отвечала с готовностью. Ночью она не слышала ничего. В последнее время хозяева все были в прекрасном настроении, более того, она даже не помнит, чтобы они когда-либо раньше были столь веселы и довольны. Зайдя утром в гостиную и увидев эту компанию за круглым столом, она лишилась чувств. Придя в себя, она первым делом открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, после чего выбежала на дорогу, где встретила сельского мальчишку и послала его за врачом. Леди лежит у себя в спальне, если мы хотим ее увидеть. Четверо сильных мужчин с трудом усадили двух братьев в карету психиатрической больницы. Она в этом доме и на день не останется и сегодня же уезжает к своей семье в Сент-Айвс.
Мы поднялись наверх и осмотрели тело. Мисс Брэнда Тридженнис была очень красивой девушкой, хоть и приближалась уже к среднему возрасту. Ее смуглое мягко очерченное лицо было прекрасно даже в смерти, единственное, что омрачало его, был отпечаток страха, последнего чувства, которое она испытала в жизни. Из ее комнаты мы спустились в гостиную, где случилась эта странная трагедия. В камине чернела свежая зола, на столе стояли четыре свечных огарка и лежали беспорядочно разбросанные карты. Кресла были отодвинуты к стенам, но все остальное с ночи осталось нетронутым. Холмс легкими шагами быстро обошел комнату, посидел по очереди во всех креслах, потом придвинул их к столу и расставил в том же порядке, в котором они стояли накануне вечером. Он проверил, какую часть сада было видно, осмотрел пол, потолок и камин, но я ни разу не заметил, чтобы вспыхнули его глаза или сжались губы, подсказав мне, что он увидел проблеск света в этой кромешной темноте.
– Зачем зажигали камин? – наконец спросил он. – Весной по вечерам здесь всегда топят?
Мортимер Тридженнис объяснил, что вчера вечером было холодно и сыро, поэтому, когда он пришел, решено было разжечь огонь.
– Что вы теперь собираетесь делать, мистер Холмс? – спросил он.
Мой друг улыбнулся и положил ладонь мне на руку.
– Знаете, Ватсон, я, пожалуй, возобновлю свою вредную привычку отравлять себя табаком, которую вы так часто и совершенно справедливо порицали, – сказал он. – С вашего разрешения, джентльмены, мы теперь вернемся в наш коттедж, поскольку, мне кажется, здесь ничего нового мы уже не найдем. Я обдумаю факты, мистер Тридженнис, и если у меня появятся какие-нибудь соображения, я обязательно свяжусь с вами и со священником. Ну а пока всего доброго.
Когда мы вернулись в наш Полду-коттедж, Холмс надолго погрузился в глубокое молчание. Он сидел в своем кресле, окутанный густыми сизыми клубами табачного дыма, которые почти скрывали его осунувшееся сухое лицо. Черные брови его были сведены и низко нависали над глазами, лоб прор'eзала морщина, взгляд казался отсутствующим. Наконец он отложил трубку и порывисто встал.
– Нет, так не пойдет, Ватсон! – рассмеявшись, сказал он. – Давайте лучше походим по скалам, поищем кремневые наконечники стрел. По-моему, их найти проще, чем подобрать ключи к этому делу. Заставлять мозг работать, не имея достаточного материала, – все равно что заводить мотор вхолостую, от этого он может разлететься на части. Морской воздух, солнце и терпение, Ватсон. Все остальное добавится…
– Теперь давайте спокойно определим нашу позицию, – продолжил он, когда мы вышли на природу. – Сначала четко установим, что нам известно, чтобы, когда появятся новые факты, иметь возможность расставить их по местам. Во-первых, хочу сказать, что никто, разумеется, не верит во вмешательство дьявола в людские дела. Начнем с того, что выбросим эту мысль из головы. Хорошо. Итак, три человека стали жертвами чьих-то осознанных или неосознанных действий. Это наша незыблемая основа. Когда это случилось? Очевидно, если верить рассказу мистера Мортимера Тридженниса, сразу после того, как он покинул гостиную. Это очень важно. Полагаю, между этими событиями прошло всего несколько минут. Карты остались на столе. Время было позднее, спать они обычно ложились раньше, и все же они остались сидеть на своих местах и даже не отодвигали от стола кресла. Я повторяю, трагедия произошла сразу после того, как он покинул этот дом, и не позже одиннадцати часов ночи.
Наш следующий очевидный шаг – выяснить по мере возможности, куда направился Мортимер Тридженнис после того, как вышел из комнаты. Это несложно, и, похоже, ничего подозрительного в его действиях нет. Хорошо зная мои методы, вы, думаю, раскусили мою довольно неуклюжую уловку с лейкой, при помощи которой я получил прекрасный четкий отпечаток его ноги. Сырой песок подходит для этих целей как нельзя лучше. Вчера вечером, как вы помните, тоже было сыро, поэтому вовсе несложно, имея образец следа, получить его отпечатки и проследить передвижения. Похоже, он торопливой походкой направился в сторону дома священника.
Значит, если Мортимер Тридженнис ушел, а кто-то посторонний все же оказал воздействие на игроков в карты, как мы можем узнать, что это за человек и каким образом ему удалось внушить им такой ужас? Миссис Портер вне подозрений. Очевидно, это совершенно безобидный человек. Есть ли улики, указывающие на то, что кто-то подкрался к окну, выходящему в сад, и каким-то образом сумел произвести такое впечатление, что люди лишились разума? Единственная зацепка – слова самого Мортимера Тридженниса, утверждающего, что его брат заметил в саду какое-то движение. Само по себе это довольно интересно, особенно если учесть, что все это случилось ненастной темной ночью. Любому, кто хотел привлечь к себе внимание этих людей, пришлось бы вплотную подойти к окну, чтобы его увидели. Прямо под этим окном находится цветочная клумба шириной три фута, но следов ног на ней нет. Поэтому трудно представить, как человеку, находящемуся снаружи, удалось произвести такое ужасающее впечатление на собравшихся в гостиной. К тому же, если это и было сделано, мотивы такого странного и продуманного преступления нам пока тоже не ясны. Вам понятны наши трудности, Ватсон?