Собака Баскервилей
Шрифт:
– Но доктор Мортимер, очевидно, сам там остановился?
– Нет, я живу у знакомых, – сказал доктор. – Никто не мог знать, что мы поедем именно в этот отель.
– Гм! Значит, вашими передвижениями кто-то очень интересуется.
Холмс вынул из конверта сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и положил на стол. Посередине страницы стояла одна-единственная фраза, составленная из подклеенных одно к другому печатных слов. Она гласила следующее: «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот». Слова «торфяных болот» были написаны от руки, чернилами.
– Так вот, мистер Холмс, – сказал сэр Генри Баскервиль, – может быть, вы разъясните мне, что всё это значит
– А что скажете вы, доктор Мортимер? На сей раз тут как будто нет ничего сверхъестественного?
– Да, сэр, но, может быть, письмо послано человеком, который убеждён в том, что вся эта история совершенно сверхъестественна.
– Какая история? – резко спросил сэр Генри. – Вы, джентльмены, по-видимому, осведомлены о моих делах гораздо лучше, чем я сам?
– Мы посвятим вас во всё, сэр Генри. Без этого вы не уйдёте отсюда, поверьте моему слову, – сказал Шерлок Холмс. – А сейчас давайте займёмся этим весьма любопытным документом, который был составлен и опущен в почтовый ящик вчера вечером. Ватсон, есть у нас вчерашний «Таймс»?
– Вон там, в углу.
– Могу я вас побеспокоить? Дайте, пожалуйста, ту страницу, где передовая статья. – Он быстро пробежал её глазами. – «Свобода торговли»… Прекрасная передовица! Разрешите мне прочитать вслух один абзац: «Если кто-нибудь будет стараться внушить вам, что та отрасль промышленности, в которой вы лично заинтересованы, находится под защитой протекционных тарифов, держитесь подальше от таких людей, ибо рассудок должен вам подсказать, что подобная система в конце концов подорвёт наш импорт и нарушит нормальную жизнь нашего острова, интересы которого дороги всем нам». Что вы об этом скажете, Ватсон? – воскликнул Холмс, радостно потирая руки. – Блестящая мысль, не правда ли?
Доктор Мортимер посмотрел на Холмса, как смотрят заботливые врачи на тяжелобольных пациентов, а сэр Генри Баскервиль обратил ко мне недоумевающий взгляд своих карих глаз.
– Я не очень-то разбираюсь в таких вопросах, как тарифная политика, – сказал он, – но мне кажется, что мы несколько отклонились от нашей темы.
– Напротив! Мы идём по горячим следам, сэр Генри. Ватсон знаком с моим методом лучше вас, но боюсь, что смысл прочитанного отрывка ускользнул даже от него.
– Да, признаюсь, я не вижу никакой связи между ним и письмом.
– А связь, дорогой мой Ватсон, настолько тесная, что, по сути дела, одно состряпано из другого. «Если», «вам», «держитесь подальше от», «рассудок», «жизнь», «дороги». Неужели вы не догадываетесь, откуда взяты эти слова?
– Ах, чёрт возьми! Конечно, вы правы. Какая блестящая догадка! – воскликнул сэр Генри.
– Если вы всё ещё сомневаетесь, то взгляните на слова «держитесь подальше от» – они вырезаны подряд.
– Ну-ка… Да, действительно!
– Знаете, мистер Холмс, я даже не представлял себе, что такие вещи возможны! – сказал доктор Мортимер, с изумлением глядя на моего друга. – Догадаться, что слова вырезаны из газетного текста, это ещё туда-сюда. Но безошибочно назвать газету, и мало того – указать статью, из которой они взяты, это превосходит всякое воображение! Как вы догадались?
– Я полагаю, доктор, что вы можете отличить череп негра от черепа эскимоса?
– Разумеется, могу.
– Каким образом?
– Но ведь это мой конёк! Разница между тем и другим совершенно очевидна. Надбровные дуги, лицевой угол, строение челюсти…
– А у меня тоже есть свой конёк. На мой взгляд, разница между боргесом на шпонах, которым набираются передовицы «Таймса», и слепым шрифтом дешёвеньких вечерних листков не менее очевидна, чем разница между вашими неграми и эскимосами. Знание шрифтов – одно из самых элементарных требований к сыщику, хотя должен признаться, что в дни своей юности я однажды спутал «Лидского Меркурия» с «Утренними известиями». Но передовицу «Таймса» ни с чем не спутаешь, и эти слова могли быть вырезаны только оттуда. А поскольку письмо было отправлено вчера, всё говорило за то, что нам следовало прежде всего заглянуть во вчерашний номер.
– Значит, мистер Холмс, – сказал сэр Генри Баскервиль, – кто-то составил это письмо, вырезав ножницами…
– Маникюрными ножницами, – перебил его Холмс. – Вы обратили внимание, какие у них короткие концы? Для того, чтобы вырезать слова «держитесь подальше от», пришлось сделать два надреза.
– Совершенно верно. Кто-то вырезал эти слова ножницами с короткими концами и наклеил их…
– Гуммиарабиком, – подсказал Холмс.
– …и наклеил их гуммиарабиком на бумагу. Но почему же тогда слова «торфяных болот» написаны от руки?
– Потому что автор письма не нашёл их в газете. Все остальные слова довольно обыкновенные, их можно встретить в любом тексте, а эти попадаются сравнительно редко.
– Весьма правдоподобное объяснение. А что ещё вам удалось здесь вычитать, мистер Холмс?
– Кое-что удалось, хотя автор прилагал все старания к тому, чтобы уничтожить малейшую улику. Как вы сами можете убедиться, адрес написан крупными печатными буквами. Но такая газета, как «Таймс», редко попадает в руки простых людей. Следовательно, отсюда можно заключить, что письмо было составлено образованным человеком, который старался выдать себя за необразованного и нарочно изменил почерк, по-видимому, опасаясь, как бы вы не узнали его, если не сейчас, то потом. Кроме того, обратите внимание, что слова наклеены неровно, некоторые из них выступают над строчкой. Например, слово «жизнь» сидит совсем не на месте. Это указывает на небрежность автора письма, а может быть, и на волнение или спешку. Я, пожалуй, склонен думать, что всему виной именно волнение и спешка, ибо вряд ли этот человек проявил бы небрежность в таком, по-видимому, серьёзном деле. Если же он действительно торопился, то интересно знать, почему. Ведь письмо, опущенное вчера, так или иначе должно было застать сэра Генри в отеле. Может быть, автор его боялся какой-то помехи? Но с чьей стороны?
– Мы, кажется, вступили в область догадок, – заметил доктор Мортимер.
– Скажите лучше, в область, где взвешиваются все возможности, с тем чтобы выбрать из них наиболее правдоподобную. Таково научное использование силы воображения, которое всегда работает у специалистов на твёрдой материальной основе. Вы, разумеется, назовёте это чистой догадкой, но я почти уверен, что адрес писался в какой-то гостинице.
– Почему вы так думаете?
– Осмотрите конверт повнимательнее, и вы увидите, что писавшему не повезло с письменными принадлежностями. Перо дважды запнулось на одном слове, и его пришлось трижды обмакнуть в чернильницу, чтобы написать такой короткий адрес. Значит, чернил было мало, на самом дне. Собственное перо и чернильницу редко доводят до такого состояния; а чтобы и то и другое отказывалось служить – это уж исключительный случай. Но, как вы знаете, в гостиницах других перьев и других чернильниц почти не бывает. Да, я, почти не колеблясь, скажу, что если б нам удалось обследовать все корзинки для бумаг во всех гостиницах поблизости от Чаринг-Кросса и обнаружить там остатки изрезанной передовицы «Таймса», мы сразу нашли бы автора этого странного послания… Стойте! Стойте! Что это?