Собаки Скэйта
Шрифт:
– А они этого не сделают?
– Это будут решать Бендсмены, а не очары. На юге мятеж. С прибытием на Скэйт звездных кораблей многое изменилось. Очень много людей ненавидит Бендсменов и хотят найти миры, где жизнь лучше. А это может случиться только в том случае, если рухнет власть Бендсменов.
– Она и рухнет, если ты будешь действовать по своей воле. А зачем нам разрешать тебе пользоваться Малыми Очагами для твоих собственных целей?
– Вы живете налогами с этих людей и знаете лучше меня, что эти налоги постепенно уменьшаются.
Опять
Глаза Элдерика горели желтым пламенем, обжигающим мозг Старка.
– Может ты скажешь, что мы тоже должны покинуть место, где мы живем веками и искать лучший мир?
Ветер ударил Старка со всех сторон, хлестал его, оглушал, обрывал дыхание. Собаки опустили головы. Когда ветер утих, Старк сказал:
– Все народы севера рано или поздно должны будут уехать, если хотят выжить. Малые Очаги гаснут. Бендсмены только хотят сохранить свою власть.
Для этого они пожертвуют всем. Выбирайте сами, я не могу советовать вам.
Но вы поступите разумно, если сохраните для себя дорогу на юг на тот случай, если решите уйти. А пока что Юронна будет всех вас кормить, если вы поможете нам взять ее у Бендсменов.
Молчание. Воздух был совершенно неподвижен. Мертв.
– И ты будешь командовать.
– Да.
Между тарфами неожиданно возникло движение. Один из них бросился через амфитеатр и поднялся по ступеням на платформу, чтобы упасть к ногам Элдерика.
– Господин, – сказал он, щелкая и звякая в отчаянной спешке, – внизу убийство. Перемирие паломничества нарушено и очары собрались у входа в горловину.
Глава 13
Некоторое время Элдерик не шевелился, по-прежнему пристально глядя на Старка.
– Черный ветер, чтобы разбить и рассеять…
Ряды фалларинов на высоких насестах снова задвигались, шурша крыльями. Старк приготовился к штурму, но его не последовало. Однако воздух стал таким тяжелым, что Старк ожидал увидеть молнию между темными скалами.
Как бы приняв решение, Элдерик резко повернулся к тарфу:
– Прикажи Ромеку придти сюда с вестью. И скажи им, что если перемирие не будет уважаться, я похороню их в таком шквале, какого они никогда не видели.
Тарф ушел.
Старк гадал, что же происходит внизу, сколько людей убито, и жив ли еще Илдан.
– Садись на королевское кресло, на завитки смерча, – сказал Элдерик, лоб его был хмурым, как буря.
Старк сел на указанное место в западной части круга, как раз напротив того места, где тарф успокаивал Сверлящего Небо. Собакам было не по себе: они чувствовали вокруг себя мощные силы, которых они не могли ни понять, ни победить. Старку было трудно их контролировать. Его мускулы напряглись, обильный пот стекал по телу. Он думал о высоких скалах и единственной узкой двери. Если дело обернется против него, нелегко будет выйти отсюда, сражаясь.
Он
Очары, по крайней мере, все-таки люди.
Они вошли в амфитеатр, их оранжевые плащи потускнели без солнца. Они пересекли покрытую мхом землю и поднялись на платформу.
Ромек увидел Сверлящего Небо и гневно спросил:
– Зачем ты перехватил посланца?
– Потому что мне так захотелось, – ответил Элдерик. – А почему ты нарушил перемирие?
– Илдан интригует среди Малых Очагов. Сначала были только слова, потом начались драки. Мой стражник только защищался.
Старк подумал, что если фалларины знали все, что происходило на их пороге, то Элдерик должен был знать и об этом. Может быть, он не был способен помешать этому? Или он позволил этому произойти?
– Сколько мертвых?
– Один, – сказал Ромек и слегка пожал плечами. – Коричневый плащ.
– Один или сто – все равно, это смерть, а это запрещено. – Голова Элдерика слегка наклонилась набок. Старк уже познакомился с этой его привычкой. – А кто сейчас защищает твоих людей?
Ветерок, нежный гибкий и опасный, как тигр, приближался со скалы.
– Мир, – сказал Ромек, глядя на Старка.
– А… ты думаешь, что может подняться шум, если Старка отведут на Весенний Костер?
Холодным, ровным, твердым голосом Ромек сказал:
– Еще больший шум будет, если он не попадет на костер. Ты видишь Сверлящего Небо. Все кланы очаров готовы к войне и причиной этому – этот человек. Если он умрет теперь на костре, и в присутствии Хранителей Малых Очагов, угроза войны исчезнет.
– Но предположим, – сказал Элдерик, – только предположим, что мы решили дать ему милость ветров?
– Вы не сделаете такой глупости!
– Скажи мне, мудрый Ромек, почему?
– Потому что вас кормит налог с очаров и он больше, чем налог со всех других Очагов вместе взятых. И этот налог идет больше от Бендсменов, чем от нас, – оранжевая вуаль скрывала лицо Ромека, но было ясно, что он улыбается, и улыбка его была оскорбительна. – Как бы не дули ветры, очары будут сыты.
– Понятно, – сказал Элдерик, – а мы сыты не будем?
Ромек махнул рукой.
– Я этого не говорил.
– Да, конечно, ты этого не говорил.
– Союзники не должны обмениваться подобными словами. Отдай нам этого человека, Элдерик, и мы присмотрим, чтобы воцарился мир.
Старк крепко сжал ощетинившиеся загривки Герда и Грит.
– Подождите.
Элдерик встал. Несмотря на свой небольшой рост, он, казалось, возвышался над высоким очаром. Он спокойно и бесстрастно заговорил со своим народом:
– Вы слышали, что здесь говорилось. Нам предлагают выбор между миром и войной, между голодом и щедротами очаров. Что вы выбираете? Кого я должен отдать Ромеку – Старка, или Сверлящего Небо?