Соберик

Нова Мира

– А потом его убили?

– Да, сторонники идеального климата. Хотели отправить осваивать одну из планет, но зачем же ему? Он и так хорошо жил. Предпочел умереть в бою.

– Жители долины, наверное, обрадовались?

– Из них треть отправили на орбиту, а потом закинули в вашу звездную систему. Никто не знает в какое время они попали и что с ними стало.

– Но еще две трети живы остались?

– Да, остались, но потом и среди них выбрали половину для освоения космоса.

– А обратно почему Вы своих исследователей

не забираете?

– Это вам скажут другие. Я не могу.

– Какое-то не очень идеальное общество у вас получается.

– Пошли дальше. Много будешь думать, полетишь радиацию измерять. Наши астрономы открыли новый пульсар, тоже команду набирают.

– А это наскальная живопись?

– Что за техника? Словно камень прожжен.

– Эта техника ныне утеряна. Она не имела практического смысла при освоении Соберика.

Рисунки можно было рассмотреть, только отойдя к противоположной стене. Они состояли из отдельных частей, но с большего расстояния складывались в цельную картину.

В начале широкого коридора красовались круглые объекты в какой-то незнакомой системе, связанные снопом летящих искр. Потом существа или механизмы, похожие на головастиков или маленьких рыб летели, а может плыли вверх. Далее представлены длинные черви; плоские куски гладкого материала с лапками; гигантские насекомообразные существа; фрагменты игольчатых образований, похожих на мех или свернувшихся ежей.

Изображения невиданных существ или загадочных предметов на противоположной стене находились сверху, под сводами пещеры. Ниже располагались тонкие линии и завитки, далее они складывались в орнамент. Еще ниже – круг, символизирующий планету.

Из поверхности планеты торчали иглы, гротескно преувеличенные остроугольные скалы. Половину ее заливали огромные океаны. Можно было понять, что изображено, но белых шапок на полюсах или пустынь на экваторе не просматривалось.

Речь явно шла про Соберик. И вот существа уже на поверхности. Они попадают в липкие щупальца, закапывают грунт вещи, зарываются сами. Они тонут в океане, горят в дыхании Гчилы, но несколько выживают.

Перед резким сужением коридора рисунки существ изменились. Изображения стали тоньше, худее, видимо, подразумевалось снятие защитной оболочки. Они палили в небеса из пушки, делая дырку в плотном куполе облаков. Из другой пушки они выпускали что-то в виде пара, который поднимался к небесам.

– Вот так. С одной стороны жгут, а с другой восстанавливают… – заговорил антрополог.

– Как мы своим СВЧ-маяком.

Старпом на минуту почувствовал себя урожденным соберикцем.

– А может это вообще о другом?

– Ты о чем подумал, Серый?

– Ну, в начале – это наши живчики, потом, значит, это самое.

– Да все поняли про это самое, перестань думать, ты всем мешаешь.

Женщины стояли молча, ожидая пока все версии выскажутся.

– Ну, а если это

вот, на карте, территории, места охоты или контроля за населением. Ваши предки же были кем-то, вроде дворян? Ликчи?

– Не знаю, кто это такие, но они были очень могущественными и уважаемыми.

– Они контролировали несколько поселений.

– Да, куда прилетали, там и контролировали. До последнего сдерживали переделку планеты. О! Как они были неправы!

– Понятно. Думаю, это зоны их влияния, круги на первой картинке, потом изображения их потомства, которое также контролировало свои территории.

– А что за черви?

– Домашние животные, наверное, их разводили.

– А потом они стали жечь небо? Животные домашние?

– Вот это загвоздка. Поумнели, наверное, и напали на своих.

– А может это планеты, как в учебнике, упрощенный макет?

– А эти штуки? Дроны, может?

– А, понял, паразиты, которые прилетели сюда и сожгли атмосферу. Ниже, наверное, печка нарисована, только в землю вросла.

– Да нет, это цельная порода. Мы сами уже не знаем, что это. Мне пещера от исходника досталась. Она улетела, но подробностей не рассказала.

– Как все у вас сложно.

Коридор сузился настолько, что пришлось идти по одному.

В соседнем зале повторилась история с аквариумами. Стало холодно. Для современного соберикца было бы уже нестерпимо. Но присутствующие были родом из более суровых и переменчивых миров, поэтому почувствовали лишь прохладу.

– Сквозняк здесь у вас.

– Это из зоны хранения яиц.

– Яиц, ха! – обрадовался Серый.

– Да не этих яиц, ты же знаешь, как они размножаются.

– А ты у нас людей изучаешь? А почему каждый день спрашиваешь, как вот эти потомство получают?

– Да все понять не могу, нравится им это или нет.

Зал за широким коридором оказался заваленым останками оборудования, которое долго и с особенным вандализмом использовали не по назначению. Разбитый непрозрачный шар, ведро с камнями и изогнутые зеркала занимали центр помещения. На выступе камня лежала железная перчатка под трехпалую руку кого-то очень маленького. В огромном черепе с острыми челюстями вместо зубов плескалась жидкость, похожая на зеленую ртуть.

– Что это?

– Это, наверное, для смещения центра тяжести в корабле. И еще при попадании органики перерабатывает ее до простейших веществ.

– А череп?

– Его не трогает, хотя он настоящий.

– А это? – Антрополог указал на прозрачный кристалл, в котором замуровали покалеченный шарообразный предмет, напоминающий помпон из толстых кабелей.

– Это живым было. Так хорошо сохраняется органика.

– Интересно, а можно попробовать? – Серый потянулся к похожему на большой джойстик предмету.

– Можно пробовать, но выносить нельзя. Технологии прошлого только сюда можно, а обратно запещено.

– Да я только попробовать.