Собиратель душ
Шрифт:
Пока мои мысли панически метались в голове, Эрни остановился у стены, точно такой же темной, унылой и украшенной паутиной, как и все остальные. На мгновение мне почудился голубоватый блик, скользнувший по стене, словно луч света пробежал, отразившись от зеркальной поверхности. Я зачарованно провела рукой по этому месту, ожидая ощутить под пальцами скользкую гладкую твердость, но там была лишь шершавая прохлада грубо обработанного камня.
— Ты тоже видишь, да? — восхищенно выдохнул Эрни за моей спиной.
— Ты о чем? — я уже выпрямилась и уставилась на него. Общались мы чуть слышным шепотом, похожим на мышиный писк. Вот удивится тот, кто услышит его по ту сторону! «Яки грамотны» мыши во дворце!
— Как что? Дверь. Ты ее погладила, — мальчик разговаривал со мной так, будто ребенок тут я.
То есть мне не показалось?
— А как это видишь ты? — не, ну а может, у парня вообще другое восприятие? И в этом месте для него цветут цветы и пахнут розы? Розами, кстати, действительно пахло. Удушливо так, концентрированно. И очень знакомо. Я этот запах уже однажды чуяла и поразилась тогда, зачем он такой насыщенный, даже громадный букет, в который можно уткнуться всем хлебалом, так сильно не пахнет.
Точно. Ящеричные сестры сейчас в гостях у императора! Нам надо уходить отсюда! Но вдруг послышались шаги и раздались голоса. Мы с Эрни застыли соляными столбами, потому что показалось, что голоса звучат вот прямо совсем рядом с нами.
— Милая, я разочарована! Он так изменился! Конечно, он давно уже стал прохладнее, отбор ведь не повторяли два года, но сегодня… он будто спал! — громко и нервозно произнес женский голос.
— Ты что, тише! Рози только за дверь вышла! — шикнул на первую женщину второй голос. — Еще услышит! И Пупсик скоро проснется, когда ж ты научишься, наконец, держать язык за зубами?
— Но он сам говорил, чтобы ему нравится моя простота и преданность! — снова первая. — Он нуждается в этом среди лгунов и подхалимов, — явно цитируя кого-то нараспев произнесла она. — Непонятно только, зачем он приказал выбесить простолюдку? Неужели она ему небезразлична?
Мне показалось, я услышала, как вторая женщина сделала «фейспалм». Да нет, такого быть не может, у них же макияж. Это я могу с размаху хлопнуть себя по лбу, а они ж леди. Голоса, я, разумеется, узнала. Собственно, запах не оставлял сомнений с самого начала. И, кажется, Бараддира сейчас получила явное неодобрение сестры.
— Простолюдку надо было вывести из себя, чтобы она перестала быть унылой немочью, Пупсику невкусно и неинтересно. И не твоего это ума дело. Для него вообще не так уж много дел, если честно. Я бы на твоем месте ограничилась постелью императора, дорогая, в этом ты мастерица.
— Так я ж с этого и начала! — возмутилась Бараддира. — Он, говорю тебе, спал…
— Тш-ш! — шикнула снова Миладива.
Дверь открылась и кто-то вошел. Звякнула посуда. Наверное, принесли утренний перекус. Что уж они, до завтрака потерпеть не могли? Хотя с такой кашей я бы тоже озаботилась насчет покушать заранее. Сестры напряженно замолчали.
— Леди чего-нибудь еще желают? — послышался новый голос, нежный, как колокольчики на оленьей упряжке Санта-Клауса.
— Мама, — прошипел мне на ухо Эрни. Я вообще забыла, что он стоит рядом, так что, испугавшись, дернулась и гулко бумкнула лбом об стену.
В комнате воцарилось молчание. К запаху роз прибавился аппетитный аромат свежей выпечки.
— Кажется, птица в окно ударилась? — тонко спросила Бараддира.
— Угу. Разве что размером со страуса. И не в окно, а в стену, что странно вдвойне, — а эта Миладива совсем не проста, не смотри, что блондинка! Подозрительности у нее на троих де Божоле хватит. — Рози, пошла вон, не видишь, леди беседуют. И научись уже стучать в дверь, сколько тебя тетушка учила, все без толку.
Сказано было без злобы, привычно и мимоходом, но Эрни рассержено зашипел, как маленькая кобра. Еще бы. Кому приятно, когда унижают маму? Хотя, вот чем служанка должна была стучать, если в руках
— Тихо! Попроси тетю Ам положить им сенну в компот, если такая трава у вас имеется. И пусть еще что-нибудь, вызывающее зуд в носу, положит им в носовые платки, чтобы до конца дня страдали и чихнуть боялись!
Эрни озадаченно притих. Я закрыла ему ушки ладонями. Уверена, разговор между сестрами будет не о погоде, не стоит ребенку этого слушать.
— Кажется, Пупсик всерьез хочет эту самозванку. Она появилась лишь вчера, а он уже объявил, что женится на ней! Может, она владеет какой-то магией и заколдовала его? Приворожила? Он ведь сам не свой, я серьезно тебе говорю! Мила, я боюсь, он нас выдаст замуж! Отошлет от себя! Что нам делать? — чуть ли ни плакала Бараддира сквозь булку или пирожок, будучи не в силах удержать в себе насущные переживания.
— Дира! Не смей разговаривать с набитым ртом! — рявкнула на нее сестра, леди до кончиков ногтей. — Он же вампир, его нельзя приворожить! Увлечение простолюдкой временно, сколько мы уже таких девок пережили. Хоть вон ту же Рози возьми. Тоже жениться собирался, но ведь верные умелые подруги лучше, чем какая-то вялая человечка! И эту дуру мы переиграем и выживем из дворца. Ты посмотри, у нее на лице написано: тупая деревенская корова. Ни манер, ни достоинства. Я бы сказала, это вообще характерно для человечек, как они умудрились добиться матриархата в своей стране — не понимаю. Видимо, мужчины у них еще глупее. Мы будем действовать испытанным методом. Ты ведь знаешь, какой махровый собственник наш господин. Достаточно подозрения в адюльтере, а лучше, конечно, участия в оргии, пусть даже с его разрешения — и он снова разочарован в пассии и снова полностью наш. Мы должны оставаться рядом, несмотря ни на что, быть верными короне и готовыми выпрыгивать из белья по первому взгляду императора. На твоем месте я бы белье вовсе не надевала. Император пока еще благоволит к тебе. Мы просто обязаны это использовать по полной.
Господи, зачем мне это знать? Каждый раз теперь буду думать, не мерзнет ли младшая ящерица. А хотя они же предпочитают прохладу, так что вряд ли. Звякнула чашка, послышался счастливый вздох любительницы выпечки Бараддиры. Гадюка, я с булочек сама моментально становлюсь пышной, как сдоба. Но мысли о неудачной ночи, надо полагать, не отпускали ее и на сытый желудок.
— Пупсик назвал меня ее име… — ее голос пресекся, потому что с другой стороны комнаты открылась еще одна дверь.
— Прекрасные леди, доброго утра! — голос императора был бодрым, словно бы не его ночную вялость только что обсуждали любовницы. Послышался сочный чмок, затем еще один. Утреннее лобызание руки, надо полагать. И почему это меня так бесит? — О, я смотрю, вы настолько проголодались за ночь, что не смогли дождаться завтрака? Ну что вы, я же могу распорядиться доставлять утреннюю кашку прямо в ваши покои! Как мило, кстати, что вы решили расположиться с утра пораньше в моей гостиной, обожаю просыпаться в окружении съедобных запахов, это так бодрит! Разумеется, вы сделали это исключительно из-за привязанности ко мне, мои умнички, я очень это ценю, — голос был вроде бы и ласковый, но мужчина, очевидно, злился самоуправству своих женщин.
Мда, на такие подробности вампирьей личной жизни я не рассчитывала. Хочется отсюда бежать, теряя тапки. И сломать что-нибудь очень хочется. Значит, нам с Эрни пора сваливать. Император куда внимательнее сестер де Брие и подозрительные звуки не станет списывать на коварную бомбардировку дворца нелетающими пернатыми.
Эрни побежал впереди, стоило мне подать ему знак и одними губами сказать «Уходим!». Отойдя на безопасное расстояние, посовещались и решили идти завтракать, потому что запахи взбодрили меня так же, как императора, и аппетит разыгрался нешуточный.