Собиратель костей
Шрифт:
Может быть, он…
Есть! Глаза Сакс скользнули вдоль паровой трубы и остановились на еще одной заглушке, находившейся в углу, в нише, напоминающей темный альков. Там жертву было бы куда удобнее спрятать, так как от двери этот угол не просматривался. К тому же, на второй заглушке было только четыре болта, а не восемь, как на той, которую он предпочел.
Почему?
И тут она поняла все.
— Он не хочет… Я не хочу уходить, потому что мне интересно наблюдать за ней.
— Почему ты так подумала? — поинтересовался Райм, эхом
— Тут есть еще одна труба, к которой можно было бы приковать жертву, но я выбрала другую, которую видно от двери.
— Чтобы лучше было наблюдать?
— Думаю, да.
— Почему?
— Чтобы убедиться, что ей не спастись. Или проверить, насколько надежно лента, залепившая ей рот, заглушает крик… Не знаю.
— Хорошо, Амелия. Но что это означает,и как мы можем использовать данный факт?
Сакс обшарила глазами комнату, выбирая место, откуда можно было следить за жертвой, самому при этом оставаясь для нее невидимым. Таким уголком оказался тонущий во мраке промежуток между двумя масляными бочками.
— Да! — возбужденно воскликнула Амелия, выходя из роли. — Он находился здесь и подмел пол.
Она тщательно обследовала темный угол, шаря по нему зеленоватым лучом фонаря.
— Следов обуви здесь нет, — разочарованно доложила она, но, поднимая фонарь, чтобы выключить его, неожиданно заметила, как на одной из бочек засветилось какое-то смазанное пятно. — У нас есть отпечаток!
— Отпечаток?
— Прикованное к трубе тело лучше видно, если наклониться вперед, но при этом приходится опираться на бочку. Именно это он и сделал. Я в этом уверена. Только отпечаток очень странный, Линкольн. Он какой-то деформированный, — добавила она, с замиранием сердца разглядывая след ладони.
— В чемодане есть флакон с аэрозолем «ДФО». Он сделает отпечаток флуоресцентным. Освети его и сделай фотографию «поляроидом» в масштабе 1:1.
Когда она выполнила его распоряжения, Райм продолжил:
— Теперь внимательно осмотри пол. Если нам повезет, тут могут обнаружиться волоски, а то и обгрызенный ноготь или еще что-нибудь.
«Мои дурацкие привычки, — невольно подумала Сакс. — Выщипанные брови, изгрызенные ногти в заусеницах: все то, что помешало карьере фотомодели». Сколько раз она тщетно пыталась избавиться от них, но потом опустила руки, подавленная тем, что такая мелочь может полностью изменить судьбу.
— Возьми вакуумный фильтр и втяни через него всю пыль, находящуюся в этом углу, а потом упакуй его в пакет.
— Бумажный?
— Естественно. А теперь перейдем к телу, Амелия.
— Что?
— Теперь будем осматривать тело. Сердце ее упало. Неужели этим не может заняться кто-нибудь другой? Ну, пожалуйста, только не я!
— Сначала с ним должен разобраться медэксперт. Таковы правила.
— Сегодня никакие правила не действуют, Амелия. Мы создадим свои собственные.
— Тебе известна вся рутина?
— Да. — Она подошла вплотную к обезображенному телу. И застыла как вкопанная, когда ее руки оказались в каком-нибудь дюйме от остатков обваренной кожи.
«Я не смогу этого сделать», — внутренне содрогаясь, подумала Амелия, заставляя себя действовать, но мускулы отказывались служить ей.
— Сакс! Ты меня слышишь? Она даже не смогла ответить Райму. Я не могу этого сделать… Вот как все просто. Это оказалось невозможным для меня.
— Сакс?
Внезапно Амелия заглянула внутрь себя, и перед ее мысленным взором предстал отец. Она как бы воочию увидела его в полицейской форме, идущим по раскаленному асфальту 42-й улицы. Вот он наклоняется над грязным, вонючим, отвратительным пьяницей, чтобы поднять его и помочь добраться до дома. Потом ей представился Ник, сидящий в гадкой пивнушке в Бронксе вместе со всяким отребьем, которое прикончило бы его, не моргнув глазом, узнав, что он — законспирированный полицейский, занимающийся расследованием. Это двое мужчин, прошедшие через ее жизнь, всегда ставили долг превыше всего.
— Амелия?
Может быть, эти два образа, промелькнувшие перед ней, а может, и что-то другое, неожиданно успокоили ее смятенные чувства.
— Я здесь, — твердо ответила она Линкольну Райму и принялась за дело, так, как ее когда-то обучали. Выскребала из-под ногтей жертвы налет, брала образцы волос, вычесывая их с головы и лобка, одновременно сопровождая свои действия комментариями.
Совершенно при этом не обращая внимания на пустые орбиты лопнувших глаз и обезображенное лицо…
На темно-красные клочья кожи и обваренную плоть…
Пытаясь не замечать тяжелого запаха.
— Нам понадобится ее одежда, — продолжал руководить Райм. — Срежь ее полностью. Только сначала расстели вокруг тела газету, чтобы не потерялись фрагменты, которые отпадут.
— Карманы проверить?
— Не надо, этим мы займемся позже. Все заверни в бумагу.
Сакс срезала блузку, юбку и трусики и протянула руку к тому, что приняла за свисающий с груди бюстгальтер. На ощупь он оказался странным, расползающимся в ее пальцах. Потом до нее дошло, что в руках у нее не ткань, а целиком отслоившаяся от груди кожа. Амелия невольно вскрикнула.
— Амелия! С тобой все в порядке?
— Да! — задыхаясь, ответила она. — Все отлично.
— Опиши, как она связана.
— Так. Вместо кляпа использована липкая лента шириной в два дюйма. Руки скованы стандартными наручниками, ноги связаны тонкой веревкой.
— Освети тело. Он мог дотрагиваться до нее голыми руками и оставить отпечатки. Ищи их.
— Ничего нет, — после небольшой паузы доложила Сакс.
— Хорошо. Теперь срезай веревку, но только не по узлу, — продолжал наставлять ее Райм. — После этого упакуй ее в полиэтиленовый пакет.