Соблазн для Щелкунчика
Шрифт:
– О-о! Вы вогнали меня в краску! Что, и фотография будет?
– Всенепременно!
– Но только я не вижу, чем вы будете снимать.
«Черт!!»
– Время съемки мы согласуем дополнительно. Грим, понимаете, всякая ретушь…
– Понимаю, понимаю. Так что вам интересно знать обо мне?
«Честно говоря, ничего!» Но Елизавета принялась задавать вопросы, самым дотошным образом выясняя жизненный путь своего собеседника, его пристрастия в политике, искусстве, еде. Она старательно делала вид, что
– Итак, ваше любимое блюдо… Ага! Поросенок с хреном. Очень занимательно.
– А почему вы не захватили диктофон? – оторвался Самарин от приятных рассуждений. – Вы ничего не упустите?
«Балда!» – отругала себя Елизавета за непредусмотрительность.
– Видите ли, продвинутые журналисты сейчас не используют диктофоны. Мы хотим быть ближе к истокам нашей профессии.
– А-а, понимаю, – сказал Самарин, абсолютно ничего не понимая.
– Я вот хотела узнать… – Елизавета нащупывала пути перехода к интересующей ее теме. – Обыватели полагают, что охранные фирмы бесконтрольно используют оружие. Тем самым они представляют опасность…
– Что за чушь! У нас с этим четко. Есть даже соответствующая документация…
– Но позвольте, как вы можете отвечать за всех ваших охранников? В вашем объединении несколько офисов. Так?
– Ну, в общем, да.
– В каждом офисе не по одному десятку охранников. Верно?
– Более или менее верно.
– Как вы можете знать, что некий Петров не возьмет с собой оружие и не пойдет с ним… ну я не знаю куда… да хоть по банкам пострелять в свободное от работы время.
– Какой еще Петров? – всполошился Самарин.
– Это я так, образно сказала.
– А-а, понимаю, – молвил Самарин, и на его губах заиграла снисходительная усмешка. – Это совершенно исключено. Неужели вы думаете, что у нас должным образом не поставлен учет?
– Но вот если я, к примеру, назову вам число, вы сможете с точностью сказать, кто из охранников какое оружие получал и когда его сдал?
– Конечно!
– А давайте проверим! Вы же хотите, чтобы читатели черпали информацию из компетентных источников, а не из дурацких слухов?
– Естественно! – Самарин по селектору связался с секретарем. – Вера Петровна, сходите за книгой учета выдачи оружия. Вас этот год интересует? – он обратился к Елизавете.
– Этот неинтересно. Давайте прошлогодний.
– Лады!
Прошло несколько минут, и секретарь принесла толстый журнал.
– Вот глядите! – Самарин указал на графы, где черным по белому была прописана вся необходимая информация. – Загадывайте любое число!
Дубровская сделала вид, что размышляет.
– Пускай будет… м-мм… ну хоть 27 августа прошлого года!
– Глядите, все очень просто, – Самарин, как фокусник подмигнул Лизе и зашелестел страницами. – Двадцатое, двадцать пятое… Так…
Он в недоумении уставился в журнал. Страница, где, по всей видимости, был отчет за 27 августа, была залита чернилами.
– Это что такое?! Я вас спрашиваю! – орал Самарин.
Вера Петровна стояла перед ним, боясь пошевелиться.
– Я не знаю… Но этого раньше не было, – еле слышно произнесла она.
– Я не собираюсь вас больше терпеть, как это делал Макаров. Вы будете уволены! Немедленно! Убирайтесь с глаз долой.
Женщина покорно удалилась.
Самарин фальшиво улыбнулся.
– Простите за маленькое недоразумение. Надеюсь, вы понимаете, что в остальном у нас полный порядок? Давайте, загадайте другое число…
Когда Елизавета вышла из кабинета Самарина, Вера Петровна собирала вещи. Она подняла на Елизавету заплаканные глаза.
– Вы найдете выход самостоятельно?
– Конечно, не беспокойтесь.
Елизавете было неловко. Она спешно покинула приемную. Два охранника на выходе любезно распахнули перед ней дверь. Дубровская села в машину, завела мотор и некоторое время сидела не шевелясь.
«Итак, еще один щелчок по носу. А ведь удача была так близко. Если бы не эта нелепая случайность – чернила… только случайность ли это?»
Пошел дождь. Крупные капли громко замолотили по крыше, залили ветровое стекло. На крыльце фирмы появилась женщина. Она держала в руках картонную коробку и беспомощно смотрела на разыгравшуюся стихию. Елизавета опустила стекло.
– Вера Петровна, садитесь в машину!
Женщина колебалась.
– Да не стойте же! Садитесь.
Бывшая секретарь господина Самарина села на переднее сиденье, взгромоздив коробку себе на колени.
– Вы собрали вещи?
Она кивнула. Не в силах сдерживаться, женщина разрыдалась.
Елизавета не знала, что и сказать в утешение.
– Простите, наверно, в вашем увольнении есть часть моей вины, – робко начала она.
– Нет, нет! Вы здесь совершенно ни при чем. Самарин давно мечтал от меня отделаться. Просто сегодняшнее происшествие стало последней каплей. Видите ли, он избавляется от людей Макарова. Это ведь естественно, не так ли? Новая метла, знаете, метет по-новому.
– Но если человек работает хорошо, какая разница, чей он?
– Это вы намекаете на чернильное пятно? Клянусь, я ума не приложу, откуда оно появилось.
– Я верю. Скажите, куда вас отвезти?
Они ехали молча. Когда машина остановилась рядом с кирпичным девятиэтажным домом напротив Центрального рынка женщина попросила:
– Вы располагаете временем? Может, зайдете на чашку чая?
– Время у меня есть. Но вам наверняка сейчас хочется побыть одной. В такой ситуации посторонние люди только раздражают.