Соблазн в жемчугах
Шрифт:
Какой-то невидимый и неслышимый сигнал привлек внимание Одрианны, и она встала.
– Домоправительница покажет вам ваши комнаты. Позади дома есть небольшой пруд, и я предлагаю встретиться там в пять часов и устроить пикник на свежем воздухе.
Лорд Себастьян посчитал это прекрасной идеей и похвалил жену за сообразительность. Экономка между тем увела Верити и Хоксуэлла.
На третьем этаже домоправительница перепоручила Хоксуэлла камердинеру, ожидавшему в дверях большой комнаты, и отвела Верити в такую же комнату почти рядом. Верити не удержалась и
– Я надеюсь, апартаменты вам понравятся, леди Хоксуэлл, – сказала домоправительница, открывая дверь в огромную комнату, выполненную в модных зеленых тонах. – Утром здесь солнечно, а днем – прохладно. Пожалуйста, дайте мне знать, если комната вам не понравится.
Ее впервые назвали леди Хоксуэлл. Она чуть было не обернулась, чтобы увидеть важную особу, к которой обратилась домоправительница.
Верити подошла к открытому окну. Комната выходила на восток. Запах моря чувствовался здесь еще сильнее. Напротив окон росло огромное старое дерево, а слева была видна часть цветника. За кустами справа она увидела голубую гладь пруда, о котором говорила Одрианна.
– Комната мне очень нравится, – сказала она, поскольку ей показалось, что домоправительница ждет ее одобрения.
После ухода домоправительницы в комнату вошли Одрианна и служанка, которая должна была стать горничной Верити. Обе женщины никак не отреагировали на то, что у Верити так мало багажа.
Одрианна указала на две пачки писем на кровати.
– Это, должно быть, те письма, о которых ты рассказала мне в карете. Те, что адресованы Лиззи Смит в ответ на ее обращение к архиепископу и адвокату при церкви с просьбой об аннулировании брака. А что это за вырезки из газет?
– Я сохранила заметки, касавшиеся событий, происходивших в графствах, соседних с моим домом. – Верити открыла ящик комода и сунула туда письма и вырезки. – Думаю, мне надо их спрятать. Комната Хоксуэлла совсем рядом с моей, и он может неожиданно войти.
– Мне не удалось поселить его в другом крыле, Верити. Он, возможно, догадывается, что ты поделилась со мной своими секретами, пока мы ехали сюда, но лучше, если это будет не таким очевидным.
– Он дал слово. Он честный человек. Я не думаю, что имеет значение, в какой он поселится комнате. – В душе она в это верила, но его близость все же действовала ей на нервы.
– Если его честь начнет колебаться, ты можешь сослаться на головную боль, – заговорщически улыбнулась Одрианна.
– У меня и вправду бывают головные боли, Одрианна, особенно весной. Конечно, не так часто, как прошлой весной, когда мне приходилось прятаться от лорда Себастьяна. Вы меня все за эту ложь ненавидите? Но ведь ложь была не такая большая, к тому же у меня не было выбора. Впрочем, ложь есть ложь, какой бы она ни была, – вздохнула Верити.
Одрианна взяла ее за руку и усадила рядом с собой на кровать.
– Обман не столь велик. Но я рада, что ты мне призналась и рассказала о сделке, которую вы заключили с графом. Ты оказала всем нам честь – и Дафне, и Селии, и мне, –
Одрианна говорила горячо, но Верити видела по ее глазам, что она думает о чем-то другом.
– Ты думаешь, что у меня ничего не получится, не так ли? Ты считаешь, что этот брак все же состоится, – сказала Верити.
– Я думаю, что он граф и состоится ваш брак или нет, будет зависеть от него. Дафна и Селия говорили тебе то же самое, а они гораздо опытнее меня.
Селия и Дафна действительно так говорили, и это ее обескуражило. Она целых два года планировала, как воскреснет и подаст просьбу об освобождении. Это будет тяжело и, возможно, окажется безуспешным, но у нее по крайнее мере будет шанс побороться.
Но теперь она стала опасаться, что у нее мало шансов даже на то, что ее выслушают, потому что Хоксуэлл может воспрепятствовать этому с самого начала и контролировать все ее действия. Если только, как сказали ее подруги, ей не удастся добиться его согласия на аннулирование брака.
На это у нее есть несколько дней в Эссексе. Самое большее – неделя, пока нет опасности, что он потребует подтверждения брака. С помощью писем, которые она спрятала в ящик, можно получить разрешение на аннулирование брака даже в одностороннем порядке, если на то будут веские причины. Неподтвержденный брак и отсутствие детей были существенными причинами.
Селия предположила, что Хоксуэлл предпочтет деньги. Верити думала над этим уже два дня.
– Независимо от того, что будет с Хоксуэллом, я теперь могу узнать, в какой степени Бертрам выполнил свою угрозу, обманом заманив меня в ловушку. Сейчас, когда я достигла совершеннолетия, он ничего не сможет мне сделать. А замужем я за Хоксуэллом или нет, не имеет значения.
– Что ты будешь делать, когда узнаешь правду?
– Постараюсь загладить вину перед семьей и исправить несправедливость, виной которой я оказалась.
Ей придется сделать гораздо больше. Если с Майклом Боуманом случилось худшее, ей придется поменять все свои планы на жизнь, которые она строила в расчете на расторжение брака.
Интересно, отнесется ли Хоксуэлл к ней с большей симпатией, если она объяснит ему все более подробно, думала она. Конечно, не о Майкле, но все остальное. Должен же он понять, что если она станет леди Хоксуэлл, ее жизнь будет совершенно иной, нежели та, которую она себе рисовала.
Если она расскажет ему о своих мечтах, раскроет свое сердце, он поймет, что они не подходят друг другу, и решит, что будет лучше, если он от нее избавится.
Одрианна встала.
– Ты пока отдыхай. Увидимся за обедом. Слуги проводят тебя до пруда, чтобы ты не заблудилась.
– Да я вижу этот пруд из окна, так что найду к нему дорогу.
Как только за Одрианной закрылась дверь, Верити подошла к секретеру и села за него, чтобы написать первое за два года письмо в тот мир, в котором проходило ее детство.