Соблазн
Шрифт:
— А сколько вам было лет, когда умерла ваша мать?
— Четырнадцать. Меня поместили в приют, а братья разъехались кто куда.
— Но почему вас не оставили с отцом?
— В силу своей работы он редко бывал дома.
Блайт подумала, что ребенок дороже и работу можно было бы сменить.
— Что он за человек? Это от него вы унаследовали способности к музыке? Или от мамы?
— Ни от того, ни от другого.
— Однако его не раздражало, что вы берете уроки?
— Нет. Его не раздражало ничего,
— Однако отец отправил вас в университет?
Звук, который издал Джас, напоминал сухой надломленный смешок.
— Я был очень способным. Учитель математики в школе, где я учился, и миссис Пейдж — преподавательница музыки — помогли мне поступить. Я до сих пор признателен ей за это.
— Надеюсь, с ней вы общаетесь?
— Она умерла несколько лет назад.
Коттедж снова затрясло, что-то где-то затрещало. Джас включил фонарик и посветил наверх. Еще один кусок разбухшего потолка готов был упасть, медленно отваливаясь от перекрытий. Джас выключил фонарик.
Был у Блайт еще один вопрос, который она задала с замиранием сердца:
— Какой была ваша жена? Где вы с ней познакомились?
Довольно долго Джас молчал, потом осторожно, будто боясь сказать лишнее, стал рассказывать:
— Мы встретились в университете. Шелли была весьма общительной и симпатичной, чем выделялась среди однокурсниц. Сначала я и поверить не мог, что такая девушка мной интересуется. — Он помолчал и усмехнулся. — Потом Шелли призналась: оказывается, ее заинтриговало, что я проходил мимо с совершенно безразличным видом.
— Она и впрямь была вам не интересна?
— Конечно же нет! Хотя у меня отсутствовал опыт общения с женщинами, я был нормальным молодым человеком. К тому же она была весьма… ну, я уже говорил…
— И вы…
И он влюбился. Блайт постаралась отогнать неприятное, леденящее сердце чувство, называемое ревностью.
— Мы учились на разных факультетах, но время от времени наши пути пересекались. Шелли доставляло садистское удовольствие меня поддразнивать, появляясь на людях с другими парнями. Флиртовала она напропалую! Но, когда она практически в открытую предложила мне заняться любовью, я заподозрил в этом какую-то ловушку и отказался… один раз. Долго продержаться не смог. Прошло три месяца, и она заявила, что у нас будет ребенок. А когда я отважился сделать ей предложение, Шелли опять меня удивила.
— Каким образом?
— Сказала, что согласна.
Блайт перевела дух. Конечно, глупо ревновать к покойнице, но все же…
— Надеюсь…
Не успела Блайт произнести: «Надеюсь, вы были счастливы», как набухшая балка, терпеливо ждавшая своего часа, рухнула.
После этого завывания ветра стали тише, словно он решил немного передохнуть. Даже дождь, и тот перестал хлестать. Блайт уже не дрожала, но холод все еще пробирал ее до костей.
Джас с помощью фонарика исследовал разрушения, после чего спросил:
— Ну что ж, рискнем? Похоже, надо срочно выбираться.
Они дружно порскнули из-под стола, злобный порыв ветра ударил им в лицо и с силой захлопнул дверь, как только Джас и Блайт оказались на пороге.
Когда они в конце концов достигли коттеджа Джаса, Блайт, уставшая от борьбы со стихией, бессильно прислонилась к стене.
— Вам надо срочно принять ванну и чего-нибудь выпить, — сказал Джас. — Спать будете на моей кровати, а я лягу на софе.
— Но вы же на ней просто не уместитесь! — Она устало опустилась на стул и принялась развязывать шнурки кроссовок. Окоченевшие пальцы плохо слушались.
— Я все равно еще долго не усну. — Джас встал на колени и помог ей расшнуровать кроссовки.
— Вот почему вы так часто играете по ночам на рояле?
Джас помог Блайт избавиться от куртки, снял с себя мокрый плащ, под которым оказались только джинсы и футболка.
— Сейчас дам вам полотенце. Проходите на кухню.
В просторной полупустой кухне Джас открыл сушилку для белья и извлек оттуда два больших махровых полотенца. Одно вручил дрожащей Блайт, другим насухо вытер лицо и волосы.
Блайт принялась энергично растирать свою мокрую шевелюру, чувствуя, как потихоньку согревается. Джас тем временем растопил камин.
— Пойду приготовлю для вас ванну, — сказал он.
— Это будет как нельзя кстати, — благодарно откликнулась Блайт, — но я отказываюсь спать на вашей кровати.
Несмотря на горячие возражения хозяина, было совершенно ясно, что на софе миниатюрной хрупкой девушке будет куда удобнее, нежели ему. В конце концов победу в споре одержала Блайт.
Блайт приоткрыла глаза и зажмурилась. Яркий солнечный свет заливал чужую комнату сквозь окна, на которых не было штор. На улице громко пели птицы, и Блайт сразу вспомнила обо всем, что случилось ночью.
Накинув на плечи тонкий шерстяной плед, она поспешила к окну. Ее коттедж одиноко возвышался на фоне синего неба, однако половина крыши отсутствовала.
— О нет! — громко простонала Блайт, хватаясь за голову. — Нет, нет… — запричитала она уже более сдержанно и тише.
— Боюсь, ваш дом совсем развалился, — заметил появившийся в дверях Джас.
Блайт обернулась и печально посмотрела ему в лицо.
— Представляю, что стало с оранжереей! — трагично воскликнула она. — Но крыша…
— Несколько фрагментов кровли упали прямо на оранжерею. Я успел осмотреть все, когда проснулся.
Джас пересек комнату, подошел к убитой горем девушке и положил руки на плечи. Прошедшая ночь казалась страшным сном. Блайт доверчиво уткнулась носом в широкую грудь своего спасителя.