Соблазненная во тьме
Шрифт:
– Котенок, я...
Наклонившись, она нажала кнопку радио, оборвав Калеба раздражающим голосом диктора. Избегая его взгляда, она вернула свое внимание к окну.
Калеб вздохнул с облегчением. Ведь он понятия не имел, что он, мать его, собирался сказать. Сейчас ему было важно сконцентрироваться на том, чтобы какое-то время не вести никаких разговоров. То же самое он хотел сказать и в отношении следующих двадцати четырех часов, которые им придется провести вместе в дороге.
***
Это был утомительный
В дороге Котенок очень мало говорила, для Калеба это было несомненным облегчением.
Он обменял роскошный седан врача на побитый фермерский грузовичок и кое-какие продукты. Это была очень выгодная сделка для фермера, поэтому мексиканец задавал как можно меньше вопросов, и подчеркнуто игнорировал Котенка с ее синяками.
Большую часть пути она спала. Обезболивающее, похоже, помимо основного действия, обладало седативным эффектом. Калеб всегда ставил рядом с ней бутылку воды, потому что в редкие часы бодрствования, ее мучила жажда.
Сакатекас был развитым городом, с сотнями тысяч жителей, многие из которых были туристами. Калебу пришлось очень тщательно выбирать мотель, в котором им предстоит переночевать.
Котенок сказала, что больше не сбежит от него, но выражение ее глаз, появляющееся всякий раз, когда они проезжали мимо американских семей с детьми, говорило об обратном. Она бы сбежала снова, появись у нее хоть малейшая возможность. И он не мог ее за это винить.
– Мне нужно принять душ, - сказал Калеб в тишине комнаты.
– Ты можешь либо посидеть со мной в ванной, либо я тебя привяжу. Выбирай сама.
Котенок бросила на него сердитый взгляд.
– Не доверяешь мне?
– поддразнила она.
– Нет, не тогда, когда ты смотришь на меня такими глазами.
Она неподвижно сидела на краю кровати, излучая злость, словно отравляющий газ, призванный его удушить.
– Я сказала, что не убегу. Иди, принимай свой долбаный душ и оставь меня в покое.
Калеб закрыл глаза и сделал глубокий успокаивающий вдох. Они снова вернулись к этому. Ну, подумал он, сейчас самое время восстановить между ними прежние правила.
Открыв глаза, он ощутил скольжение теплой волны по позвоночнику, и, наконец, снова почувствовал себя самим собой. Его взгляд упал на девушку, и он улыбнулся, увидев, как она вздрогнула.
– Встань, - сказал он спокойным голосом, отдающим приглушенной, но очевидной угрозой.
Посмотрев
– Калеб?
– Ее голос был тихим, кротким.
– Встань. Сейчас же.
Медленно, Котенок опустила свой взгляд в пол и встала на дрожащие ноги. Фактически, дрожью было охвачено все ее тело.
В эту секунду Калеб не испытывал ни жалости, ни сожаления к девушке, стоящей перед ним. Она принадлежала ему, и он мог делать с ней все, что пожелает. Эта мысль была для него самым настоящим афродизиаком.
– Раздевайся, - приказал он, и девушка снова вздрогнула, несмотря на то, что его слова были произнесены мягким тоном.
С ее губ сорвалось хныканье, но она без колебания подчинилась его приказу. Медленно она потянулась к поясу струящейся юбки, которую Калеб выбрал для нее, и начала спускать ее вниз по бедрам, пока та не растеклась лужицей у ее ног. Оставив трусики на месте, она потянулась дрожащими пальцами к верхней пуговице своей блузки, сопровождая это более громкими всхлипами, но Калеб не обращал на них внимания.
Болезненно возбуждаясь адреналином, проносящимся по его венам, он наблюдал, как она робко расстегивала каждую пуговку, пока не дошла по самой нижней. Наконец, ткань разошлась, открывая дразнящую линию плоти между ее обнаженных грудей.
С мольбой в глазах, она коротко взглянула на него.
– Снимай все.
– Калеб...
– Ты!
– прорычал он с угрозой, - не должна меня так называть. Сделаешь так еще раз, и я тебя не прощу.
Котенок начала плакать, но по-прежнему продолжала стоять на месте.
– Да... Пожалуйста... Не надо...
– Я предоставил тебе выбор. Если ты не можешь его сделать, то я сделаю его за тебя. Поняла?
Она шмыгнула носом, - Да... Хозяин.
Казалось, что ей было больно произносить эти слова, но в данный момент для Калеба ее боль была безразлична. В последнее время она неоднократно бросала ему вызов.
Он равнодушно наблюдал за тем, как она стянула блузку с плеч и спустила трусики вниз по ногам. Наконец, она стояла перед ним рыдающая и дрожащая, но... послушная.
– На колени!
– рявкнул он, желая увидеть, как она будет пытаться подчиниться.
Он улыбнулся, когда ее колени стукнулись о протертый ковер, а руки накрыли грудь, чтобы скрыть ее от его глаз.
Его сердце мчалось галопом, и он чуть не застонал, положив ладонь на свою эрекцию, оказавшуюся в ловушке его штанов. Он стал нарочито медленно приближаться к ней, с садистским наслаждением наблюдая за тем, как закрыв глаза, она шевелила губами, не произнося при этом ни звука. Он потянул за ленту, удерживающую ее волосы, и, позволил ее длинной, темной копне волос рассыпаться по ее обнаженному телу, ничего не скрывая при этом.