Соблазненные луной
Шрифт:
– Они все здоровы.
Тайлер, человек, которого она едва не убила, смеялся и плакал, стоя рядом с Мистралем. Наверное, он за всех сказал, когда произнес сквозь истерический смех:
– Это было невероятно, просто потрясающе. Словно быть светом.
Я снова посмотрела на Андаис. В глазах у нее появилось расчетливое, внушающее тревогу выражение, и еще что-то непонятное было. Новое. До меня дошло, что она так и держит меня в объятиях. Я попыталась отодвинуться, но она не пустила. Мною больше не владел Бог. Мне нечего было ей противопоставить – ни в физической, ни в какой
Она улыбнулась мне так, как прежде улыбались только любовники, и у меня мурашки по спине побежали от этой улыбки.
– Была бы ты мужчиной, я бы тебя за это допустила в свою постель.
Я не знала, что на это сказать, но отвечать было нужно.
– Благодарю за комплимент, тетя Андаис.
Она склонила голову набок, как ястреб, выслеживающий мышку.
– Могла бы и не напоминать о наших родственных связях, это тебя все равно не спасет. Как это в обычае у богов, мы нередко женимся на родственниках или трахаемся с ними.
Тут она засмеялась, и смех звучал много приятней, чем я когда-либо у нее слышала, – просто обычная ирония.
– Ну и вид у тебя! – И она рассмеялась снова и отпустила меня.
Она встала и выпрямилась, и даже от этого простого движения у меня кожу закололо магией.
– Мне настолько лучше!
Она посмотрела на меня и подала мне руку. Я взяла ее и поднялась на ноги. Она держала мою руку обеими своими и очень серьезно на меня глядела.
– Пойдем, Мередит, пойдем и убьем изменницу, попытавшуюся околдовать королеву. Дойл говорит, что нам надо найти и убийцу, покушавшегося на тебя.
Я задумалась, сколько же я пробыла без сознания. А вслух сказала только:
– Как пожелает моя королева.
Она вдруг грубо притянула меня к себе, заломив мне руку за спину.
– Я благодарна тебе, Мередит, очень благодарна за этот магический дар, но не ошибись. Если мне покажется, что я смогу вернуть эту магию, взяв тебя в постель, я так и сделаю. Если я решу, что смогу возродить магию двора, послав тебя в объятия к кому угодно, – я тебя пошлю. Ты все понимаешь?
Я сглотнула и сделала глубокий вдох, прежде чем ответить:
– Да, тетя Андаис.
– Тогда поцелуй свою тетушку.
И что мне было делать? Я прикоснулась губами к ее губам, а она продела руку мне под локоть и потрепала меня по руке, словно мы были лучшими подружками.
– Идем, Мередит, прикончим наших врагов.
Я бы с гораздо большей радостью проводила ее в тронный зал, если бы мы шли порознь. Она меня всю дорогу поглаживала – не как любовника, а скорее как собачку. Существо, которое приятно гладить, и "нет" оно никогда не скажет.
Глава 31
Ушли мы не дальше источника. Он струился и лепетал среди камней. Королева упала перед ним на колени.
– Здесь воды не было почти триста лет... – Она подняла к нам голову. – Как и откуда она взялась?
Стражи повернулись ко мне. Их взгляды сказали больше, чем любые слова.
– Твоя работа? – спросила она с недобрым оттенком в голосе. Похоже, мы уже не подружки.
Эймон, после чудесного исцеления державшийся поблизости от Андаис, положил руку ей на плечо. Я думала, она скинет
Она повторила вопрос тоном, соответствовавшим улыбке, и смотрела при этом на Эймона.
– Это ты вернула источник к жизни, племянница?
Вопрос был сложней, чем ей казалось. Если ответить просто "да", я припишу себе чужую заслугу.
– Мы с Адайром, тетя.
Ко мне она повернулась далеко не с таким умиленным видом.
– Ты и правда, видно, запоминающаяся штучка. Один быстрый трах – и он уже рискует за тебя жизнью.
Меня все ее высказывание удивило, но особенно последние слова.
– Если он меня и трахнул, то по твоему приказу, тетя. К нему неприменимо наказание за нарушение целибата. Стражам всегда разрешалось трахаться, если королева того желала.
Лицо ее слегка смягчилось, приняв непонятное мне выражение, как будто задумчивое. Мне припомнились слова Баринтуса – что голову ей труднее замутить, чем пах.
– Ты не видела его подвиг, что ли?
Я уставилась на нее, с трудом удерживая спокойствие:
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, тетя.
– Когда ты меня ранила, часть моего ответного удара принял на себя Гален, а вторым на пути встал Адайр. – Сказано это было с недовольством. – Как я и говорю, ты, должно быть, трахаешься будто куртизанка. Чертовы божества плодородия всегда слишком много о себе мнят.
Я не могла высчитать, успокоит ее или разозлит еще больше, скажи я, что у нас с Адайром секса не было. Так что я промолчала. Адайр и прочие очевидцы, должно быть, подумали то же самое – никто не сказал ни слова.
Эймон нежно пожал ей плечо. Она потрепала его по руке, но велела:
– Иди сюда, Адайр.
Стражи расступились, Адайр вышел вперед и встал рядом со мной. Он отважился коротко на меня взглянуть, потом упал перед королевой на одно колено и склонил голову, пряча от Андаис лицо. Правильно сделал – я успела заметить злость у него в глазах. Ему надо научиться управлять лицом получше, или он ни при одном дворе долго не протянет.
Я смотрела на него у своих ног – золотистое совершенство, не считая остриженных волос. Он бессмертен, а когда-то и вовсе был богом и всем этим рискнул ради меня. Королева обещала, что все Вороны, которые побывают в моей постели, перейдут ко мне. Будут моими стражами, а не ее. Так что формально она ничего не могла с ним сделать, раз уж она считала, что у нас с ним был секс. Разумеется, то же относилось к Дойлу, Галену, Рису, Холоду, Никке и, хоть она того и не знала, к Баринтусу. Но ее обещание не сохранило моих стражей в безопасности. На самом деле, безумие там, чары или еще что – но то, что она причинила им вред, означало, что она преступила клятву. Я обещала не дать моих стражей в обиду и выполнила обещание, едва не умерев при этом. Она обещание нарушила. Она стала клятвопреступницей. За такое сидхе изгоняли из волшебной страны. Вот только единственной особой, способной потребовать от королевы такой честности, была она сама.