Соблазненные луной
Шрифт:
– Гален с Адайром приняли удары, направленные на принцессу. Стражи принцессы встали на защиту Эймона и Тайлера. – На лице ее отразилось страдание, она потянулась к руке Эймона у себя на плече. – Я благодарна людям Мерри за то, что они спасли дорогих моему сердцу. Но ни один из Воронов не встал на пути у Мерри. Ни один мой страж не попытался мне помочь, когда она вступила в битву со мной, а ведь она не объявляла дуэли. Только формальная дуэль освободила бы моих стражей от обязанности меня защищать.
Мистраль
– Ты приказала нам встать на колени и не сходить с места под страхом присоединиться на стене к твоему человеку. – Он взглянул на нее со смесью злости и вызова. – Никто из нас не рискнет вызвать твой гнев.
– Это еще не все, Мистраль. Это я бы простила. Но я слышала, как вы сговаривались меня убить. Взять мой собственный меч Мортал Дред и убить меня, пока я слаба. Я слышала разговоры изменников!
Я припомнила долетевшие до меня обрывки того разговора. Эта нить могла завести нас в нежелательную сторону. Но как ее отвлечь? В тревожное молчание упал бас Дойла:
– Не стоит ли нам разобраться с настоящей изменницей Нулин, прежде чем наказывать кого-то за пустые разговоры?
– Я решаю, с кем и когда разбираться! – отрезала она.
Эймон опустился на колено, и даже в такой позе он казался больше нее. Я раньше не замечала, как он широк в плечах, как внушителен физически. Он прошептал ей что-то на ухо. Андаис качнула головой:
– Нет, Эймон. Если они не хотят меня защищать, если предпочитают видеть меня мертвой – значит они могут встать на сторону врага. Нам придется сражаться на двух фронтах. Нельзя оставлять врага у себя в тылу.
– Но ведь лучше сражаться на одном фронте? – спросила я.
Она озадаченно на меня посмотрела. Не знаю, то ли чары так на нее подействовали, то ли еще что, но она была сама на себя не похожа.
– Конечно, лучше на одном, – сказала она наконец. – Потому-то и надо сперва уничтожить измену у себя за спиной.
– Чары были рассчитаны на то, чтобы ты убила собственных телохранителей, – объяснила я, как непонятливому ребенку. – Если ты их теперь казнишь, ты сделаешь как раз то, чего добивались твои враги.
Она нахмурилась.
– В твоих словах есть резон. Но нельзя спускать с рук разговоры об убийстве королевы.
– А какое наказание полагается у нас клятвопреступникам? – спросила я.
– Клятвопреступникам?
– Да.
– Смерть или изгнание, – сказала она твердым тоном, но в глазах появилась неуверенность. То ли она заметила ловушку, то ли у нее на уме еще что-то было.
– Ты поклялась мне, что все, получившие доступ к моему телу, станут моими стражами, телохранителями принцессы. Они не будут больше Воронами королевы.
– Я помню, – нахмурилась она.
– И еще ты пообещала
Она сильнее нахмурилась:
– Я тебе это пообещала?
– Да, тетя Андаис.
Она посмотрела на журчащий ручей.
– Эймон, ты помнишь, чтобы я это обещала?
Эймон посмотрел на меня, и по глазам я поняла, что он готов солгать.
– Да, моя королева.
Эймон не слышал, как Андаис дала мне обещание, его тогда с нами не было. Он солгал ради меня. Нет, не ради меня, ради нас всех.
Андаис вздохнула.
– Обещание королевы нерушимо. – Она выпрямилась и посмотрела на меня. – Я преступила клятву, принцесса Мередит. Но я еще королева, и мы столкнулись с дилеммой.
– Поскольку обещание дано было мне, то и преступление совершено против меня.
– А значит, ты можешь его простить. Но я догадываюсь, что не бесплатно. – Она смотрела на меня настороженно и предостерегающе. Предостережение мне не удавалось разгадать. Она боялась, что я попрошу что-то такое, чего ей очень не хотелось делать.
– Я кровь от твоей крови, тетя Андаис. Разве может быть иначе?
– Так какую же плату ты просишь, племянница?
– Плату за каждого из моих людей, кому ты нанесла раны.
– То есть цену крови, – уточнила она.
– Я вправе ее просить.
Лицо у нее стало таким настороженным и непроницаемым, как мне еще не случалось видеть.
– И чьей крови ты требуешь?
– Цену крови можно заплатить другой монетой, – сказала я.
В глазах у нее мелькнуло облегчение, и она кивнула:
– Проси.
– Прощения всем стражам, говорившим о твоем мече. Позволить всем нам вооружиться, прежде чем пойти в тронный зал. И выступить перед всем двором единой командой, пока не найдем и не казним виновных.
Она кивнула.
– Согласна.
Стражи облачились снова в свои доспехи: у некоторых броня была похожа на звериные шкуры или хитиновые панцири насекомых, а у других – более привычного вида металлические доспехи имели цвет, какого не бывает у стали, вышедшей из людских горнов. Королева подошла к стене и дотронулась до камня. Часть стены исчезла, открыв застланное мраком отверстие. Королева сунула руку в этот мрак и вытащила короткий меч с рукояткой из трех резных воронов, которые клювами сжимали рубин размером с мой кулак. Распростертые серебряные крылья образовывали гарду. Имя мечу было Мортал Дред – Смертный Ужас, и это была одна из последних великих реликвий Неблагого Двора. Этот великий меч мог принести сидхе истинную смерть. Смертельная рана, нанесенная этим клинком, для всех была смертельна. И еще он мог проткнуть кожу любого фейри, из какой бы субстанции ни состояла его плоть и какие бы защитные чары он ни применял.