Соблазни меня в сумерках

Клейпас Лиза

 – А чего вы ожидали? – произнес другой голос. – У них вся семья странная. Лорд Ремзи – единственный, кто вписался в общество, да и тот известен своими выходками.

 – Закоренелый повеса.

Из жара Поппи бросило в холод. Она закрыла глаза, сожалея, что не может провалиться сквозь землю. Ей не следовало приходить на бал. Что она пыталась доказать? Что ей наплевать на Майкла Бейнинга. Но ведь это неправда. Что ее сердце не разбито, когда оно разбито? Почему она должна притворяться? Неужели это такое

непростительное преступление быть честной относительно собственных чувств?

Очевидно, да.

Она тихо сидела, переплетя затянутые в перчатки пальцы, пока ее мысли не отвлекло оживление около главного входа в бальный зал. Видимо, прибыла важная персона, кто-нибудь из королевской семьи, знаменитый военный или влиятельный политик.

 – Кто это? – поинтересовалась одна из молодых женщин, расположившихся за колонной.

 – Кто-то новенький, – сказала другая. – И красивый.

 – Божественно, – согласилась первая. – Должно быть, важная шишка. Иначе его появление не вызвало бы такого оживления.

Раздался смешок.

 – И леди Норбери так бы не млела. Посмотрите, она даже покраснела!

Невольно заинтересовавшись, Поппи подалась вперед, чтобы посмотреть на вновь прибывшего. Вначале она ничего не увидела, кроме темноволосой головы, возвышавшейся над толпой. Мужчина проследовал в бальный зал, непринужденно разговаривая со своими спутниками и сияющей леди Норбери, полной, увешанной драгоценностями дамы, которая цеплялась за его локоть.

Поппи отпрянула в кресле, узнав незнакомца.

Это был Гарри Ратледж.

Она не представляла, почему он явился на этот бал и почему это заставило ее улыбнуться.

Возможно, потому, что она не могла не вспоминать их последнюю встречу, когда он, одетый в костюм для фехтования, пытался нанизать на шпагу непослушную обезьянку. Сегодня Гарри Ратледж был в вечернем костюме с накрахмаленным белым галстуком и казался невероятно красивым. Он двигался и разговаривал с той же харизматической непринужденностью, с которой делал все остальное.

Вернулась мисс Маркс, оставив Беатрикс со светловолосым джентльменом, закружившим ее в вихре вальса.

 – Как ты себя... – начала она, но резко осеклась, втянув в грудь воздух. – Проклятие, – прошептала она. – Он здесь.

Поппи впервые слышала, чтобы ее компаньонка богохульствовала. Она нахмурилась, удивленная реакцией мисс Маркс на появление Гарри Ратледжа на балу.

 – Я заметила. Но почему вы...

Она замолкла, проследив за направлением взгляда своей компаньонки.

Мисс Маркс смотрела не на Гарри Ратледжа.

Она смотрела на Майкла Бейнинга.

При виде своего бывшего жениха, стройного и красивого, который шел по залу, глядя на нее, сердце Поппи болезненно сжалось. Он отверг ее, сделав предметом публичных насмешек, а затем явился на бал? Неужели он ищет

новую девушку, за которой мог бы ухаживать? Наверное, он решил, что, пока он танцует в Белгрейвии с другими, она, Поппи, будет прятаться в номере отеля, рыдая в подушку.

Что, признаться, она и собиралась делать.

 – О Боже, – прошептала Поппи, глядя в обеспокоенное лицо мисс Маркс. – Не позволяйте ему говорить со мной.

 – Он не собирается устраивать сцену, – мягко сказала та. – Совсем наоборот, обмен любезностями пойдет вам обоим на пользу.

 – Вы не понимаете, – хрипло возразила Поппи. – Я не способна на любезности сейчас. Я не могу предстать перед ним. Прошу вас, мисс Маркс...

 – Я отошлю его, – сказала компаньонка, распрямив узкие плечи. – Не волнуйся, дорогая. Постарайся взять себя в руки. – Она повернулась и двинулась навстречу Майклу.

 – Спасибо, – прошептала Поппи, хотя мисс Маркс не могла слышать ее. В ужасе от близких слез, пощипывающих глаза, она слепо уставилась в пол перед собой. «Не плачь, не плачь», – заклинала она себя.

 – Мисс Хатауэй, вы настоящая счастливица, – вторгся в ее панические мысли голос леди Норбери. – Этот достойный джентльмен хотел бы познакомиться с вами. С удовольствием представляю вам мистера Ратледжа, владельца отеля.

В поле зрения Поппи появилась пара черных отполированных до блеска башмаков. Подняв голову, она встретила сверкающий взгляд зеленых глаз.

Гарри поклонился:

 – Мисс Хатауэй, как...

 – Я обожаю вальс, – сказала Поппи, вскочив со стула и схватив его за локоть. Ее горло так сдавило, что она с трудом могла говорить. – Вы не пригласите меня?

Леди Норбери издала нервный смешок.

 – Какая очаровательная непосредственность.

Поппи цеплялась за руку Гарри так, словно от этого зависела ее жизнь. Его взгляд упал на ее пальцы, впившиеся в черную шерсть его рукава. Он накрыл их ладонью, погладив ее запястье большим пальцем. Даже через два слоя белых перчаток она чувствовала успокаивающее тепло его прикосновения.

В этот момент вернулась мисс Маркс, избавившаяся от Майкла Бейнинга. При виде Гарри Ратледжа ее брови сердито сошлись на переносице.

 – Нет, – коротко сказала она.

 – Нет? – Его губы насмешливо изогнулись. – Я пока еще ничего не просил.

Мисс Маркс одарила его холодным взглядом.

 – Очевидно, вы желаете пригласить мисс Хатауэй на танец.

 – Имеете возражения? – поинтересовался он невинным тоном.

 – И не одно, – бросила мисс Маркс так резко, что леди Норбери и Поппи подозрительно уставились на нее.

 – Мисс Маркс, – сказала леди Норбери. – Я могу поручиться за этого джентльмена.

Губы компаньонки вытянулись в узкую линию. Она покраснела, сообразив, что ее поведение вызывает вопросы.