Соблазни меня
Шрифт:
— Никто не знает, что она совершила в первую ночь, амбициозная девушка за те пять лет, что томилась в пределах красных стен, фактически, как пленница, не удостаиваясь мужского взгляда, и император не был даже в курсе о ее существовании. Она неустанно изучала искусство любви. И все строго охраняемые техники, тайные секреты и практики женского очарования стали подвластны ей. Эти знания и сексуальное мастерство сделали ее неотразимой в предоставленном удовольствии пресыщенному Императору, и после этой ночи никто не мог теперь занять ее место в кровати Императора в качестве сексуальной партнерши.
— Император был полностью одурманен ею и оставался таким до самой смерти. Вот так, ее навыки одной ночью, привели в конечном счете к крушению многовековой Маньчжурской империи, и приходу женщины к власти. Ехонала претендовала на престол и стала в Китае очень известной императрицей. Она стала называться, как «Женщина-Дьявол из Китая».
Вэнн перестает говорить и смотрит на меня. Мои глаза опускаются на его руки. Они тоже покрыты золотистыми волосками, большие, квадратные, резко очерченные, мужские, красивые. Очень красивые. Из моего мозга улетают все мысли. Какого черта я делаю? Я сижу здесь сложа руки, и спрашиваю голосом, наполненным недоверием:
— Как может девственница, не имея ни одного сексуального контакта, такое сделать с мужчиной?
Он улыбается.
— Скорее всего, секс, на самом деле, это не совсем то, что ты думаешь?
Я хмурюсь. Я вспоминаю, как мне было шестнадцать, жуткая боль, при половом контакте, разрывала меня напополам. Я помню, как он вышел из комнаты и сказал своим друзьям, «Словно трахаешь подушку, парни». Они рассмеялись. Я пересилила себя и тоже вышла, и сделала вид, что внутри я не умираю. Память возвращает опять ту, острую боль. Я наклоняю голову.
— Ну, тогда что?
— Секс начинается из головы.
Я опять хмурюсь, задумавшись.
— Давай, позволь мне тебе показать. Закрой глаза и не открывай их, пока я не скажу.
Я смотрю на него внимательно, он кажется таким спокойным и расслабленным. Он не сдвинулся ни на дюйм со своего места на диване, и похоже даже не собирается. Какой вред может мне причинить всего лишь маленькая демонстрация? Я закрываю глаза.
— Представь бутон белого лотоса. Ты знаешь, как выглядит лотос?
Я открываю глаза и смотрю на него, приподняв одну бровь.
— Я флорист.
Кончики его губ взлетают вверх, рука делает взмах, призывая, чтобы я опять закрыла глаза. Я закрываю.
— Представь себе, что этот бутон лотоса очень специфический, он может входить в тебя...
Меня немного внутренне трясет, даже от одной мысли.
— Я беру цветок лотоса со стеблем и дотрагиваюсь им до твоего лба. Мгновенно лоб открывается, поглощая сначала кончик, а затем и весь бутон. Я вытягиваю лотос, и веду им к основанию горла. В очередной раз твое тело приветствует его, впитывая в себя, иду ниже до середины груди. Опять же твое тело поглощает его и отпускает. Медленно, спускаюсь ниже, к твоему пупку. Лотос скрывается в нем и затем появляется снова. Сейчас он опускается к твоей киски, я осторожно вставляю его внутрь. Сначала кончик, но после того, как ты
Я с трудом сглатываю, но не позволяю ему выдать мои чувства.
— Верх бутона входит в твою попку очень медленно, потому что ты не привыкла к нему, я вставляю его все глубже и глубже, пока твое тело полностью не поглотит его.
Я открываю глаза и сверлю его глазами.
— И?
— Ты сидишь в луже.
Я краснею от такого жуткого смущения, потому что это правда. Его голос, звучавший в непривычной обстановки, подтверждает, что я разговариваю с мужчиной, которого совершенно не знаю.
— Сексуальная уверенность — это аллюр, перед, которым мужчина устоять не в состоянии. Ты хочешь научиться искусству магии секса?
Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Лана и Билли изучили глубокий минет и еще какие-то вещи. Я больше всего на свете хочу Джека. Если чтобы заполучить его, мне придется пройти путь Ехоналы, то так тому и быть.
— Да.
— Хорошо, — говорит он, улыбнувшись как-то по-волчьи. Его имя явно ему очень подходит. Вульф! Я не понимаю, почему я раньше этого не заметила. Он роется в кармане и выуживает ручку.
— Я обычно не ношу ни одного листочка, но в этот раз я работал над своей речью шафера, — из другого кармана он достает сложенный листок бумаги. — Лучшее мужское выступление, — говорит он и отрывает с края маленький уголок, и что-то пишет на нем.
— Двенадцать сеансов, три раза в неделю, начиная с понедельника в 7.00 часов вечера, — говорит он и протягивает его мне.
Я беру огрызок бумажки, наши пальцы соприкасаются, и по моей руку бегут мурашки и покалывание от контакта с ним, это настолько потрясает меня, посылая горячую волну через мое тело. Я быстро отстраняюсь, должно быть это разряд статического электричества от многочисленных слоев органзы на моем платье. Смутившись, я поспешно опускаю глаза на бумажку с адресом: Bread Street в Лондоне.
— Сколько будет стоить...стоимость обучение? — я не поднимаю глаза, ожидая услышать его ответ.
— Мой член в твоем маленьком ротике.
Я тут же поднимаю на него взгляд, чтобы увидеть выражение его лица. Он усмехается. Полностью и совершенно уверенный в своем собственном превосходстве. Я чувствую, как у меня начинают гореть щеки, и еще чувствую себя ужасно грязной и шокированной, и какой-то прикованной к этому месту, а также у меня совершенно отчетливое ощущения, что он подсадил меня на крючок, потому что меня зацепило. Он и я будем заниматься сексом. Ну, конечно, же.
— Такова жизнь, — скажет Билли.
Я никогда в своей жизни не делала ничего настолько из ряда вон выходящего. Сейчас, по-моему, самое время дать задний ход, но я этого тоже не делаю. Я не хочу. Меня как-то странно возбуждает и волнует перспектива заняться сексом с этим Львом-мужчиной. В конце концов, я же еще не с Джеком. Кроме того, я делаю это, как раз, ради Джека. Эти занятия ничем не будут отличаться от тех уроков, которые прошли Лана с Билли. Может быть, он научит меня этому тоже.