Соблазнить негодяя

Хит Лорейн

— Разве он не занимает место Лео? — спросил Стивен, кивнув на Линнфорда.

О, как он ждал совершеннолетия, когда ему уже не нужно будет отчитываться перед человеком, который был суровым и непреклонным воспитателем.

— Он твой… опекун. Он должен находиться здесь.

— Я уже давно совершеннолетний и вышел из того возраста, когда нуждаются в опекунстве.

— Тогда просто друг, — сказал Линнфорд, впиваясь в Стивена острым, как лезвие бритвы, взглядом.

Они никогда не были близки. Стивен частенько расстраивал человека, который заменял ему отца.

После смерти отца его место занял отчим, отец Айнсли. В своем завещании он назвал Линнфорда опекуном своего сына по рождению и сыновей по браку. В детстве Стивену казалось, что постоянства в своей жизни ждать не стоит. В их доме время от времени появлялся новый мужчина, глава семейства. А были еще и любовники матери.

Стоит ли удивляться, что у него даже не возникало мысли о том, что можно довольствоваться одной женщиной? Что у него никогда не возникало желания жениться? До встречи с Мерси. Пока Мерси согревала его постель, он и не думал о других женщинах.

Развод был делом крайне сложным. Получить его можно было только после судебных разбирательств и постановления парламента. Если бы Стивену удалось развестись, он женился бы на Чуде. Правда, у него пока не возникло ни малейшего желания сделать это. Стивен очень живо помнил, какова она в постели. Она была восхитительна и нравилась ему. И она была матерью Джона.

Но он не видел ее спутницей жизни.

Быть может, потому, что его так и не покидали мысли о Мерси.

— Сегодня днем Лео остановил мою карету и похитил то, что в ней было.

Герцогиня улыбнулась.

— Ему нравятся драматические сцены. Мы побоялись, что не смогли бы ее разыскать в Лондоне, поэтому он решил перехватить ее, пока она не исчезла насовсем.

— Сейчас она у вас дома?

Герцогиня кивнула. Испытывая сильнейшее желание спросить, как себя чувствует Мерси, он все же воздержался от этого. Зачем еще сильнее мучить себя? Ему не хотелось услышать, что она до сих пор плачет. Он видел, как она старалась сдержать слезы. Черт возьми, он тогда чуть не бросился к ней и не стал просить остаться.

— Она обманула меня. Она не мать Джона.

— Возможно, она и не родила его, но ты ошибаешься. Она стала его матерью. Она сделает все, чтобы защитить его, пойдет на все, лишь бы он был счастлив. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

— Сейчас, пожалуй, выяснится, что и вы меня не рожали.

Она заколебалась, и сердце Стивена пропустило удар. Зачем только он пил все это время? Нет-нет, не может быть, чтобы мать приехала сообщить…

— В чем в чем, а в том, что тебя родила я, можешь не сомневаться, — сказала наконец она. — И рожала я тебя очень долго, если тебя хоть чуть-чуть интересует, как это было. Ты всегда был трудным ребенком. Прежде чем родиться, ты устроил мне два дня адских мук… А сколько дней адских мук ты мне устроил потом, я уж и со счету сбилась.

Губы его дернулись. Своим язвительным тоном она всегда вызывала у него улыбку. Он потер пальцем гладкую поверхность шрама.

— У Мерси все хорошо?

— Что за глупый вопрос? Разумеется нет.

— Ну она хотя бы уже не плачет?

— Возможно.

— Вы

приехали, чтобы помучить меня.

— Нет. Впрочем, так может показаться, когда я закончу. Ты считаешь, что она обманула тебя, потому что не рассказала всего. Иногда нам приходится хранить тайны, чтобы защитить тех, кого любим.

— И вы наверняка знаете, о чем говорите, потому что у вас тоже есть тайны.

Его мать прикусила нижнюю губу.

— Да. У меня есть тайна. Я храню ее, чтобы не причинить боли многим людям. Сердце мое разрывается на части, потому что, открыв эту тайну, я взвалю слишком большой груз на твои плечи, а я этого не хочу.

— Меня не интересуют ваши тайны. Меня они не касаются.

— Как бы я хотела, чтобы это было так! Но эта тайна не только моя, но и твоя. Ты должен дать слово, что не расскажешь ни одной живой душе.

— Вы с Лео стоите друг друга. Оба любите драматические сцены.

— Дай слово.

— Я предпочел бы ничего не знать, но, если вы настаиваете… Даю слово.

— Я тоже предпочла бы промолчать, но, думаю, это поможет тебе лучше понять Мерси.

Стивен сел в кресле ровно, вспомнив прощальные слова Мерси.

— Вам что-то известно о том, что я делал в Крыму?

— Нет, дорогой. Мне что-то известно о твоем рождении. — Она сделала глубокий вдох, выдохнула. — Твой отец не граф Вестклифф.

— А кто же мой отец, черт возьми?

— Я, — сказал граф Линнфорд.

Стивен чувствовал себя круглым идиотом. Как он мог этого не видеть?

Какое-то время он смотрел на человека, который изводил его всю жизнь, потом покачал головой и встал из кресла.

— Нет. Нет. Вы всегда ненавидели Вестклиффа, мама. Вы просто не хотите, чтобы я был его сыном.

— У нас с ним не было близких отношений с тех пор, как стало известно, что я беременна первым ребенком. После того, как я родила Моргана, мы с ним так и не сошлись снова. Ему хватало любовницы, а я… Я тоже не захотела оставаться одна.

Стивену вдруг стало холодно, он подошел к камину и протянул руки к огню.

— Почему вы мне раньше об этом не сказали?

— По нескольким причинам. Я была замужем за Вестклиффом, когда ты родился, поэтому по бумагам твой отец он. Если бы я тебе рассказала, это ничего бы не дало, только ты стал бы чувствовать себя изгоем. Ведь единственное, что тебя сближало с Морганом, — это то, что у вас был один отец. Да и у Линнфорда есть семья. Я решила, что его родным было бы очень тяжело узнать, что он — твой отец.

— Что он оказался невер…

— Нет! Он не был женат, когда встречался со мной. Как только он женился на своей графине, наши отношения прекратились.

Стивен посмотрел на человека, застывшего за спиной матери.

— А вы знали об этом?

— Первых несколько лет — нет, но со временем… начал подозревать. А потом, когда мы думали, что ты погиб, твоя мать призналась мне.

Тяжелый взгляд Стивена переместился на мать.

— Вы не посчитали нужным ему сообщить?

— А зачем? У него была семья.