Соблазнить шпиона
Шрифт:
Марк почесал затылок.
– И все они могли оставить ключ там, где его легко взять любому. Но мы знаем, кто это сделал, хотя и не знаем точно, как он раздобыл ключ.
Натаниэль выпрямился и кивнул:
– Французский граф. Он хочет взорвать нас.
– Химера, – зарычал Стентон, – начинает серьезно докучать мне!
Дейн покачал головой:
– Какой смысл просто закрыть нас? Как только кто-нибудь появится в пределах слышимости, нас освободят. Еще не закончено строительство мест для зрителей. Через несколько часов здесь повсюду
Натаниэль нахмурился:
– Все это выглядит довольно… импровизированным. Не думаю, что это было спланировано. У него был ключ, потому что он, наверное, прятался здесь несколько последних дней. Смотрите, тут следы того, что кто-то пользовался этой постройкой.
Он был прав. То, что показалось кучей тряпья в углу, было простыней, обмотанной вокруг дешевой бутылки, и старая трутница. Натаниэль взболтал бутылку, потом открыл ее и понюхал.
– Отрава, а не джин, – сказал он с отвращением. – Жизни можно лишиться. Можно было бы подумать, что у французского графа вкус получше.
– Его мучают боли, – медленно сказал Стентон. – Он заболел, едва не утонув из-за Дейна, получив рану от вашей жены, Марк. Понятно, что ему нужно было забиться в какую-нибудь нору, пока не поправится. Видимо, он так и сделал, набрался сил, чтобы снова начать битву.
– Боже, – выдохнул Натаниэль. – Но он же неразумно поступил, правда? Он ничего не достигнет, выжигая свои внутренности. Почему?
– Он проиграл и знает это. – Дейн шумно вздохнул. – Мы думали, что он раньше был опасен. А теперь представьте себе этого человека – сумасшедшего гения, – впавшего в отчаяние. Терять ему нечего.
Марк побледнел.
– Джулия.
Стентон кивнул, подавляя приступ чего-то, похожего на страх. «Алисия. На нее нацеливались уже дважды. И я не поверил ей оба раза». Его беспокойство усиливалось, пока он не вспомнил, что Алисия покинула его.
Она уехала. Уехала, и она в безопасности.
Так даже лучше.
– Верно. Очевидно, что он использовал свое преимущество, чтобы довольно долго отвлекать нас и напасть на совершенно другого… – Стентон остановился, оглядываясь в слабо освещенном сарае. Воздух был подернут дымкой, в нем ощущался едкий запах…
– Огонь.
Стентон принюхался, закашлялся.
– Нет, – задыхаясь, произнес он. – Дым.
Дым проникал из-под двери, становясь все гуще, черный и смертельный в тесном душном пространстве. Уиндем стянул свой сюртук и попытался заткнуть щель.
– Выкурить нас, как барсуков из норы.
Только выхода здесь не было. Натаниэль добавил свой сюртук и вместе они остановили дым. Дейн нагнулся.
– Ложитесь. Внизу воздух лучше. Дым должен уйти – сарай не такой… – он подавился, громко закашлялся, – не такой плотный, – тихо закончил он, так как они все как раз убедились, что сарай почти без щелей.
Дейн сел, тряся головой.
– Это не просто дым…
Стентон тоже почувствовал это. В глазах у него потемнело, помещение наклонилось, туманная мгла обретала цвета и формы.
– Что… – Он понял, что стоит на коленях. Нет, на четвереньках.
Натаниэль упал на пол рядом с ним.
– Опиум, – прошипел он.
Да, это был опиум с чем-то еще более едким и неприятным, и это превращало воздух в легких Стентона в пылающий огонь. Он увидел, что Марк упал без сознания. Дейн у него за спиной был в таком же состоянии. Он задержал дыхание – «Слишком поздно, дурак», – и попытался переползти через тела остальных на другую сторону постройки. Если бы прижать губы к этой дырке от сучка, он смог бы…
Огромное тело лорда Гринли оказалось непреодолимым препятствием.
– Нейт, помоги мне…
Натаниэль лежал в обмороке, одной рукой все еще прижимая свой сюртук к щели под дверью. Стентон, моргая, тупо взглянул на троих мужчин. Он парил над ними – нет, он плыл под ними…
Он – один. Он безучастно воспринял этот факт. Так проще, всегда так было. Земляной пол под его щекой влажный и холодный. Он стал подушкой, мягкой и убаюкивающей. Нет, грудью, полной и теплой. Он нежно поцеловал ее. Ласковые пальцы теребили его волосы, от них в голове у него застучало. «Алисия».
– Ты не уехала. – В жилах у него забурлила радость. Он был дураком, идиотом, а она все равно осталась с ним.
– Нет, – тихо сказала она, прижимаясь своим теплым, обнаженным телом к нему, – уехала. Я почти уехала, понимаешь? Как ты и хотел. Чтобы никогда не возвращаться.
Он засмеялся. Она дразнила его.
– Ты не уехала. Ты здесь. Я чувствую тебя. Ты осталась со мной. Ты любишь меня.
Она целовала его в шею, в грудь. Он чувствовал, как ее жар проникает в его чресла, возбуждает его.
– Нет, – шепнула она, касаясь губами его кожи. – Я не уехала. Я попыталась, но не смогла. Ты об этом позаботился.
Страх пронзил его сердце. Он причинил ей так много вреда…
Он потянулся к ней.
– Останься. Я так сожалею. Я не хотел… я люблю… – Его руки обхватили холодную пустоту, ведь ее здесь не было. – Алисия! – Никого не было рядом, ничего, кроме голого, серого, доставляющего боль одиночества. Навсегда. – Алисия!
Алисия откинулась на стеганые подушки в экипаже Уиндема, сдерживая слезы. Она примерно час назад покинула поместье Кросса, но ей казалось, будто она на миллионы миль удалилась от Уиндема.
Конечно, можно чувствовать себя так же и будучи в одном помещении с Уиндемом, когда он бывал в дурном настроении.
Это не имело никакого значения. Даже самые раздражающие и обидные черты его характера ничего не значили, когда она думала о прекрасном и благородном человеке, скрытом глубоко под внешней оболочкой. Когда он – если – однажды откроет свое сердце, какую-то счастливую женщину ослепит великолепие, скрытое за его осторожным, наблюдающим взглядом.
Лорд Сокол – так назвала его леди Гринли. Как точно.