Соблазнить шпиона
Шрифт:
– Проблема в том, что вы влюблены в нее или, по крайней мере, она вскружила вам голову.
Стентон стиснул зубы. «Вскружила голову».
– Это смешно. Я признаю, что мое расследование привело меня… были…
– Держу пари, были… моменты у вас обоих. Она влюблена в вас?
Вопрос сильно задел его, и он не мог объяснить почему.
– Я не знаю. С ней я никогда ничего не знаю.
Лорд Рирдон посмотрел на него с симпатией, без которой Стентон мог бы и обойтись.
– Уиндем, – сказал Рирдон, – никто из нас не владеет вашим искусством
Больше Стентон вынести не мог.
– Но вы не влюблялись в лгунью. – Он повернулся, собираясь уйти, и в ушах у него звучал его собственный голос, почти признающийся в том, в чем он признаваться не хотел.
Он выскочил из комнаты для игры в карты на большой скорости, мчась сам не зная куда, только прочь отсюда.
– Уиндем!
Голос матери заставил его остановиться. Он обернулся и увидел, что она стоит у двери, очевидно, поджидая его. Он попытался нацепить на свое лицо прежнюю привычную маску холодной отстраненности.
– Привет, мама.
Маркиза подошла к нему и ласково положила руку на его рукав.
– Я хотела повидать леди Алисию до своего отъезда, узнать, как она себя чувствует после происшествия в саду прошлой ночью, и случайно услышала, что ты сказал ей в холле.
Стентон закрыл глаза. Чудесно. Теперь его мать знает то, что ей знать не следовало. Куда делась его безупречная выдержка, и почему именно теперь, когда она нужна ему больше, всего?
– Это ничего не значит, мама. Она… она допустила ошибку, и я расстроился. Это пустяк.
– Ты ей не доверяешь. – Она сжала губы. – Думаю, это моя вина, что ты ей не доверяешь. Она, кажется, очень походит на меня, по крайней мере, на первый взгляд…
– Она не…
Мать покачала головой, слегка улыбаясь:
– Нет, конечно, нет. Счастлива, что ты это видишь. Она гораздо лучше, чем я когда-либо была, это вселяет в меня надежду.
Она снова похлопала его по руке, заметно успокоенная.
– Мне нужно было знать, что ты понимаешь, как прекрасно она тебе подходит. Надеюсь, ты сделаешь все возможное, чтобы прекратить эти ужасные слухи о том, что она лгунья. Я знаю одного ужасного молодого человека, который стал причиной всех ее проблем. Поверь мне, дорогой, единственное, в чем она виновата, так это в том, что доверилась не тому мужчине.
Мрачный цинизм овладел его сердцем, облегчая боль сомнения.
– Ах, я не думаю, что она в этом виновата, – загадочно сказал он. – А сейчас мне нужно увидеть ее, мама. Извини.
Леди Алисия подцепила на крючок ее Уиндема.
Глава 27
Одна в их комнате, Алисия размышляла о том, что она сделала с собой без всякой помощи убийцы. Одержимая жаждой мести, она упустила момент, когда еще можно было повернуть назад.
Так, считая, что терять ей нечего, она начала становиться очень, очень плохой и не понимала, как не права, пока не потеряла единственное в жизни, без чего жить не могла, – уважение мужчины, которого любит.
Такой мужчина, как он, – прямой, с моральными устоями, требовательный, такой же требовательный к себе, как и к ней, – не захочет ее.
Можно попытаться исправить ошибку. Можно стать скромной, как монашка, выдержанной, как королева. Но это убьет ее индивидуальность, такого будущего она боялась, так что не было смысла даже и пытаться.
В этот миг Уиндем ворвался в спальню, так широко распахнув дверь, что, оттолкнувшись от стены, дверь сама захлопнулась за ним. Алисия вскочила, встревоженная.
Слова удивления и увещевания застыли у нее на губах.
– Ты – мой самый страшный кошмар! – прорычал он. – Ты – женщина, которая является и устраивает хаос вокруг, а потом исчезает, смеясь над устроенным разгромом.
Алисия сделала шаг назад.
– Я…
Он подошел ближе, наклонился вперед, глаза его потемнели, как у хищника, готового нанести удар.
– Но со мной это не пройдет!
Спиной Алисия ударилась об угловой столбик кровати и поняла, что позорно отступает. Она выпрямилась и ответила Уиндему таким же гневным взглядом.
– Ты притворяешься, будто не хочешь меня, но я не девственница, Уиндем! Я знаю, когда мужчина хочет женщину!
– Могу вообразить, что ты это знаешь, – хрипло сказал он. – Могу вообразить, что это для тебя служит сигналом поступать хуже всего!
Она вздернула подбородок.
– Я тебе ничего дурного не сделала. С самого первого мгновения, когда мы были вместе, я говорила тебе только правду. Если ты этого не понимаешь… ну, тогда делать нечего.
Своими большими руками он схватил ее за плечи, не больно, но и не нежно.
– Ты права. Я хочу тебя. Я хочу заглянуть в твою душу, добраться до правды, но ты меня туда не пускаешь.
Он сжал ее крепче, и тут она слегка вскрикнула от боли, потому что плечо все еще побаливало после приключения в саду. Он ослабил хватку, но не отпустил ее.
– Если ты не откроешь ворота, – сказал он, и голос у него был низкий и угрожающий, – то мне придется взять их силой.
Он притянул ее к себе и впился губами в ее рот. Алисия поцеловала его в ответ, так же сердито, такая же потерянная, такая же одинокая.
Уиндем отпустил ее, чтобы обнять как следует, а она обвила его шею руками, удерживая его губы на своих.
Потом – твердый пол и ковер под ее голыми ягодицами, потому что он задрал ее юбки.
Она откинула голову и застонала, когда он резко вошел в нее. Но она уже была влажная от желания, и он доставил ей больше удовольствия, чем боли.
Она уцепилась за него, а он свирепо накидывался на нее, снова и снова штурмуя ее ворота. Ее захватило наслаждение, и страстное желание, и сумасшедшее, удивительное чувство благодарности за то, что ее захватывают, что она беспомощна в руках сильного мужчины, ее могучего любовника, что она в его власти.