Соблазнительная обманщица
Шрифт:
– Извините, но я не могу этого позволить!
Все обернулись к стоящему позади них управляющему. Его сопровождали несколько любопытных слуг.
– Что вы хотите сказать? – возмутился лорд Бартлз.
– Я вынужден возразить, – спокойно ответил Уилберфорс. – Сожалею, но должен сообщить вам, милорды и миледи, что клуб «Браунс» имеет на этот счет твердые правила. Ни одной леди не разрешается посещать его по какому бы то ни было поводу.
Несколько джентльменов, собравшихся в холле, бурно запротестовали:
–
Управляющий откашлялся.
– Существует процедура изменения первоначального устава клуба…
– Значит, так и поступим!
Но Уилберфорс продолжил:
– …однако для принятия правил требуется единогласное и единодушное решение всех его членов-основателей.
Все посмотрели на него с искренним ужасом.
– Но клубу уже сто лет! – воскликнул Колин.
– Сто двенадцать, если быть точными, сэр Колин. По уставу в случае смерти члена-основателя голос переходит его ближайшему потомку по мужской линии…
Лорд Бартлз вышел вперед:
– Значит, это я. Мой дед был одним из основателей клуба. Я предлагаю изменить этот чертов устав.
– Похоже, я тоже имею право голоса, – громко сказал лорд Олдрич. – И я поддерживаю это предложение.
В холле раздались восторженные крики «Ура!», но Уилберфорс покачал головой:
– Милорды, я вынужден сообщить вам что единогласного голосования не было. Существует еще один потомок одного из основателей клуба.
– Ну и кто он? Мы его сюда вызовем и заставим проголосовать «за!»
– Но ведь третий член – это…
Колин возмущенно фыркнул:
– Это Джек, так ведь?
Уилберфорс закончил свою фразу, не удостоив его вниманием:
– …лорд Джон Редгрейв, наследник маркиза Стрикленда.
Эйдан вздохнул:
– А его здесь нет, к сожалению.
Колин прищурился и сказал:
– Уилберфорс, вы ведь прекрасно знаете, как бы по этому вопросу проголосовал Джек.
Вид у управляющего был немного смущенным.
– Мне неуместно говорить за него, сэр Колин. И пока такое голосование не проведено, я вынужден следовать правилам клуба. Ни одна леди, ни в какое время и ни при каких обстоятельствах не имеет права посещать клуб «Браунс».
Раздались протестующие возгласы. Несколько слуг во главе с Бейливиком подошли и встали за спиной Уилберфорса, на которого наседала разъяренная седовласая толпа.
Мэдлин вышла вперед:
– Право, джентльмены, это начинает выглядеть довольно нелепо. – Она тепло улыбнулась им всем. Старики заметно оттаяли, а кое-кто даже начал смущенно переминаться с ноги на ногу. – Граф нашел нам очень, славный домик довольно близко отсюда. Мы будем очень рады видеть вас всех у нас в гостях.
– Минуточку, – перебил ее Уилберфорс, – прошу прощения, что вмешиваюсь, миледи, но мне внезапно пришло в голову, что хотя устав запрещает дамам посещать клуб, в нем нигде не говорится о том, что им запрещено селиться здесь!
Он обвел всех безмятежно-спокойным взглядом, словно только что избежал повешения на флагштоке.
– Ура! – сказал лорд Бартлз, а сэр Джеймс возглавил целый хор хрипловатых возгласов, выражавших радость.
Мелоди присоединилась к ним, звонко закричав:
– Мы остаемся! Остаемся!
Большинство членов клуба, утомленные столь непривычными усилиями, разбрелись по своим насиженным местам и вернулись к своим привычным занятиям. Скрипели суставы стариков, усаживающихся в кресла, шуршали газеты, позвякивали кофейные чашечки.
Мэдлин удивилась столь внезапному, хотя и неспешному изменению обстановки. В холле с ними остались только Олдрич, Колин и Уилберфорс. Бейливик солидно встал у дверей, и его невозмутимость нарушила только заговорщическая улыбка, которую он адресовал захихикавшей Мелоди.
Неужели управляющий только что едва заметно поморщился? Не может этого быть! Тем не менее Эйдан решил проследить за Мелоди и молодым лакеем. Один ребенок в клубе – это уже достаточно утомительно!
Мэдлин взяла его под руку.
– Полагаю, теперь нам надо пойти и распаковать вещи, – проговорила она с улыбкой, а потом повернулась к Уилберфорсу: – Как вы думаете, можно будет пробить дверь в соседние апартаменты? Мелоди нужна детская и…
Ее снова прервали – на этот раз она не смогла закончить фразу из-за энергичного стука дверного молотка. Бейливик резко выпрямился и открыл дверь.
К несчастью, молодому лакею недостало мужества остановить ураган, каковым была леди Бланкеншип. Она пронеслась мимо него шуршащим надушенным вихрем и направилась прямо к сыну.
Он крепче сжал руку Мэдлин.
– Я заранее приношу извинения за поведение моей матери, – тихо прошептал Эйдан.
Широко раскрытыми глазами та наблюдала за приближающейся грозой.
– Откупишься потом, – пробормотала с улыбкой Мэдлин. – Бриллианты меня вполне устроят.
Эйдан с трудом сдержал Смех и поклоном приветствовал матриархальное бедствие:
– Миледи, какая приятная неожиданность!
Леди Бланкеншип остановилась, сверкая глазами и не скрывая своей ярости.
– Бланкеншип! Что все это значит?
Она резко вытянула к нему затянутую в перчатку руку. На ее ладони лежал смятый листок бумаги.
Эйдан спокойно посмотрел на него.
– Как я вижу, вы получили мое письмо, – проговорил он кротко.
– Извольте немедленно объясниться!
Сын ласково улыбнулся:
– Миледи, позвольте представить вам леди Мэдлин Уиттакер, женщину, на которой я намерен жениться… – тут он бросил взгляд на большие напольные часы, украшавшие холл, – меньше чем через час. Мэдди, это графиня Бланкеншип, моя мать. – И, не удержавшись, с озорной улыбкой добавил: – которой вскоре предстоит именоваться вдовствующей графиней.