Соблазнительный шелк
Шрифт:
Но когда она сказала матери, что у нее ужасно болит голова, леди Уорфорд взволнованно ответствовала:
— Леди Горелл вчера видела, как он выходил от Ранделла и Бриджа. А сегодня он здесь, причем в одиночестве. Ему не нужно пробиваться через вечную толпу банкротов и выскочек, которыми ты себя окружаешь. Уверена, ты и сама можешь сложить два и два и забыть о своей мигрени, пока не выслушаешь его предложение.
Кольцо и предложение руки и сердца — мама в этом уверена. Она вполне может оказаться права. Но Клара была не в настроении выслушивать наставления матери, равно
Разумеется, все будет забыто, как только он наденет Кларе на палец кольцо, а мама сможет взирать свысока на подружек, дочери которых вынуждены довольствоваться жалкими графами и виконтами, не говоря уже о менее именитых господах.
Тогда и Клара будет прощена за бесчисленные недостатки в роли дочери. Только она виновата в том, что Кливдон приударил за лавочницей. Ее вина в том, что он был так шокирующе невнимателен и нередко забывал о приглашениях, таких как приглашение к ним на ужин в субботу вечером. Нет никаких сомнений в том, что все это вина Клары, не сумевшей завоевать его внимание.
Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что когда Кливдон вошел в гостиную, где его ждали потенциальная невеста и ее мать, улыбка леди Клары была далека от радушной.
Упомянув, что Лонгмор рассказал им о воскресном «приключении», мама поинтересовалась, все ли в порядке с маленькой девочкой. Кливдон заверил ее, что так и есть. На все вопросы он отвечал односложно и с явной неохотой. Мама продолжала наседать. В конце концов, Клара тоже почувствовала любопытство и спросила:
— Это правда, что она потребовала встречи с принцессой Викторией?
Кливдон засмеялся и рассказал всю историю от начала до конца. Собственно говоря, Гарри поведал им то же самое, но в изложении Кливдона рассказ получился живым и забавным. Он очень смешно изобразил Люси, объясняющей, что она — принцесса Эррол из Албании.
— А когда ее мать заметила, что она вовсе не принцесса, — усмехнулся герцог, — мисс Люси сказала: «Да, мама, но ведь ее высочество не станет разговаривать с мисс Люси Корделией Нуаро, разве нет?» Признаюсь честно, я с большим трудом удержался от смеха.
А Клара подумала: он любит этого ребенка.
И еще она подумала: что же мне теперь делать?
— Мне кажется, — поджав губы, сказала маркиза Уорфорд, — что этот ребенок доставляет массу хлопот своим родственникам.
— Вам повезло, — усмехнулся Кливдон, — что у вас три дочери, никогда не дававшие вам повода для беспокойства.
— Вы зря так думаете, — вздохнула леди Уорфорд, — дочери всегда отнимают здоровье у матерей, причем с возрастом все больше.
— Да, мама боится, что мы окончим свои дни старыми девами или, что еще хуже, выйдем замуж за кого-нибудь неподходящего.
— У Клары сегодня немного болит голова, — сказала мама, бросив на дочь грозный взгляд. — Поэтому она не в настроении.
Кливдон взглянул на Клару.
— Ты нездорова, дорогая? Мне следовало сразу понять. Ты не так весела, как всегда.
— Это все пустяки! — воскликнула мама, сверля дочь горящими глазами.
— Пустяки или нет, но ты очень бледна, Клара, — подтвердил Кливдон и поспешно встал. — Не стану утомлять тебя. Я зайду в другой день.
Мгновением позже он ушел, а спустя еще некоторое время, устав от упреков матери, мучаясь от злости и стыда, Клара отправилась в постель с совершенно реальной головной болью.
— Ты убежал, — с упреком сказала Марселина.
Она повела дочь на прогулку. Люси толкала кукольную коляску — один из многочисленных подарков, которыми Кливдон наполнил детскую. Сюзанна, остававшаяся ее любимой куклой, сидела в коляске и смотрела в сторону широко открытыми стеклянными глазами.
Марселина сделала все возможное, чтобы герцог возненавидел ее навсегда. Но, несмотря на все обидные слова, сказанные ею, Кливдон вернулся.
Он пришел в магазин и, не найдя ее и не получив никакой информации от сестер, потребовал разговора с Сарой. Поскольку няня до сих пор считалась его служащей, Софи и Леони были вынуждены позволить им поговорить, и Сара сказала герцогу, что миссис Нуаро повела дочь в Грин-парк.
Кливдон отправился в Грин-парк и отыскал там Марселину, как выяснилось, чтобы поведать ей о своих романтических невзгодах.
— Ты сбежал, получив повод не делать предложение, — из его слов заключила Марселина. — Прояви ты хотя бы каплю настойчивости, уверяю тебя, леди Клара позабыла бы о головной боли. Ее огорчает твое поведение, твоя нерешительность.
— Я знаю, что все испортил, — вздохнул герцог. — И то, что ты говорила раньше — правда. Но все так запуталось. И я никак не могу вырваться из лабиринта.
— Находясь здесь, ты не помогаешь себе, — заметила она.
— Ты эксперт по всему, что я делаю неправильно, — усмехнулся Кливдон. — Ты — властная женщина, точно знающая, что именно все должны предпринимать в данный момент.
— Вовсе нет. Я только знаю, как все должны одеваться, — улыбнулась Марселина.
— Могу поклясться, Клара знала, зачем я пришел, — сказал Кливдон. — Выходя из ювелирного магазина, я видел леди Горелл, которая не могла не рассказать всему свету, куда я заходил. Но я хорошо знаю Клару и уверен, что она была не рада мне, а когда я уходил, на ее личике было написано явное облегчение.
— И ты не знаешь, почему она хотела от тебя избавиться? — спросила Марселина. — Ты пренебрегал ею много дней. Привлек к себе внимание всего света, общаясь с модистками. А потом вдруг отправился покупать кольцо. И без какого-либо предупреждения внезапно явился, настроившись на матримониальные планы. А женщинам нравится, когда за ними ухаживают. Что с тобой? Неужели ты внезапно слепнешь и глохнешь, когда дело касается леди Клары?
Кливдон остановился и уставился на Марселину, а на его лице появилось выражение комического ужаса.