Соблазны на берегу озера
Шрифт:
Он накрыл ладонями ее груди, и Эмма содрогнулась, испытав накат неведомого ощущения, которое родилось в области сосков и докатилось до низа живота. Внезапно Бо положил руки ей на талию и притянул к себе так, что она невольно выгнулась. Эмма, ахнув, ухватилась, чтобы не упасть, за его плечи.
Она ахнула снова и застонала, когда его губы сомкнулись вокруг ее напряженного соска. Он сосал горошину соска, а Эмма выгибалась все сильнее ему навстречу, ища еще большей близости, более энергичной ласки, более…
Когда ее колени подогнулись, он уложил ее на ковер, сдернул
Он снова нагнул голову, взял сосок в рот и принялся так энергично сосать, что Эмма вскрикнула. В то же самое время она почувствовала, как один его палец прокрался между сомкнутых бедер и отыскал горячие складки ее самого сокровенного места. Она беспокойно зашевелилась, Бо также зашевелился и, нависнув над ней, вставил колено между ее бедер, так что теперь она не могла их плотно сомкнуть. Его палец погружался все глубже между пылающих влажных складок.
— Ну, иди ко мне, малышка, — призвал Бо Эмму.
В этот миг весь ее мир состоял из гаммы ощущений. Она ощущала горячее дыхание маковкой своей груди, шелковистость мужской плоти, которая подрагивала и билась о ее бедро, тяжелое колено между своих ног и его руку, которая двигалась, гладила, исследовала ее ноющие интимные места.
Ладонь Бо основательно и по-хозяйски устроилась на кучерявом холмике между ног. Эмма широко раскрыла глаза, когда длинный палец Бо так внезапно, так дерзко двинулся в глубину расщелины. Бо смотрел ей в глаза, пока ее тело постепенно, шаг за шагом, уступало его домогательствам. Ей не хватало воздуха, она потеряла контроль над собой и плыла по волнам сладострастия в том направлении, куда ее вел Бо.
Ладонь Бо двигалась по ее лобку, в то время как палец описывал небольшие круги вокруг того места, в котором сконцентрировалась в этот момент вся ее женская суть. Ее тело превратилось в средоточие сладострастных ощущений, и она задрожала в объятиях Бо, ритмично выгибая спину навстречу движениям одного, но такого умелого, такого искусного пальца.
Бо извлек из нее палец и, не давая ей расслабиться, стал горячо, по-хозяйски целовать, одновременно раздвигая ей бедра. Возник мучительный момент ожидания — Эмма поняла, что Бо надевает презерватив, — а затем его тело соприкоснулось с ее телом.
Глаза у Эммы широко открылись после первой попытки мужской плоти войти в тесную расщелину. Она вцепилась пальцами в плечи Бо и вся напряглась, когда он толкнулся вперед, пытаясь расширить ее нежный, узкий вход, и она вскрикнула. Он заглушил ее крик поцелуем и в этот же момент преодолел барьер и погрузился в глубину ее лона.
Эмма застыла в испуге, почувствовав внутри себя нечто громадное и живое. Она заерзала под тяжестью его бедер, пытаясь найти более удобное положение, ею стала овладевать паника.
— Я не хочу причинить тебе боль, — пробормотал Бо. — Но я не могу, не могу… — Слова его замерли, он стиснул зубы и начал медленное движение внутри ее, постепенно входя все глубже и ускоряя движение. Затем сжал ей ягодицы руками и приподнял их, чтобы она могла принять его плоть на всю глубину. Эмма приглушенно вскрикнула, испытав внезапно еще более сильное ощущение. Природа подсказала ей решение, и она обвила свои длинные ноги вокруг его талии, приникнув к нему еще сильнее, хотя все внутри у нее пребывало в величайшем напряжении, и она не знала, сумеет ли выдержать еще хотя бы несколько секунд этой ошеломительной, все набирающей темп скачки.
Однако, несмотря на определенный дискомфорт, Эмма упивалась способностью своего тела испытывать столь сладострастные ощущения, а также возможностью отдать Бо самое себя. Наконец его тело напряглось, и он в течение нескольких финальных толчков излил из себя семя, после чего, опустошенный, тяжело опустился на Эмму и зарылся лицом в ее волосы.
Она обняла его и не отпускала до тех пор, пока Бо с тяжелым стоном не приподнялся над ней. Эмма невольно поморщилась, когда его еще не опавший член выскользнул из ее лона. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, чтобы сладостные моменты, во время которых они были одним целым, вернулись вновь. Бо лег рядом и заключил ее в объятия, гладя и убирая спутанные волосы с ее лица, и горечь расставания ее покинула.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
Она кивнула и слегка улыбнулась:
— Замечательно. — Невероятно, но она почувствовала, что краснеет, и уткнулась головой ему в грудь.
Бо засмеялся.
— Не надо теперь меня стесняться. — Он приподнял большим пальцем ее подбородок и внимательно посмотрел на нее. — Гм…
— Что означает «гм»? — Интересно, ее новое качество уже отразилось на лице? У нее было такое ощущение, что должно отразиться. Как если бы Бо поставил на ней свою печать, и она теперь до конца жизни будет нести эту отметину, заявляя всему миру, что она — его.
— Ты выглядишь… довольной, — решил он.
Эмма изучающе посмотрела на его лицо.
— Это плохо?
Он рассмеялся, обнял ее и перекатился таким образом, что она оказалась на нем.
— Только в том случае, если неподалеку окажется какой-нибудь незадачливый парень, который страшно захочет затащить тебя в постель.
Она фыркнула, ее волосы упали вниз, интимно накрыв их обоих.
— Вряд ли.
Выражение лица Бо изменилось, он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Не могу определить, — сказал он, — сколько тебе все-таки лет?
— В марте исполнилось тридцать.
— А почему ты до сих пор была девственница?..
Она пожала плечами, приподнялась, опираясь на руки.
— Наверное, не возникало возможности изменить… гм… мое качество.
Бо покачал головой:
— Должно быть, мужчины в Массачусетсе просто слепы.
Пока Эмма переваривала его сделанный экспромтом комплимент, он сел и притянул ее к себе. Эмма невольно обвила его руками. Заметив это, Бо поднялся, взял с кровати одеяло и набросил ей на плечи, после чего расположился позади нее, как часто делал на «их» валуне у озера, обняв ее своими коленями.