Собор без крестов - 2
Шрифт:
— Что-то ты, Лесник, распетушился, как молодой? — такое обращение в адрес Лесника мог позволить себе только такой человек, как Валет, друг детства Лесника, которому многое позволялось и прощалось. — Бравадой меня не удивишь. Ты мне не чужой. Чтобы я за тебя не переживал, объясни мне по-человечески, какие меры предосторожности ты предусмотрел и предпринял в отношении своей защиты.
— Как ты знаешь, сейчас в нашем городе держит верх Тихий со своими подручными. Я попрошу его с кодлойзаняться охраной моего казино. Как официально, так и неофициально. Конечно, мне придется с ним делиться частью выручки от казино, но зато безопасность и бесперебойность работы моего заведения будет железно обеспечена.
— Ну, если у тебя так будет организована работа в казино, то действительно, тебе нечего бояться разных поползновений на себя. Ты, как всегда, все далеко вперед просматриваешь. Только мне все равно не понятно, зачем тебе все эти новые хлопоты? Неужели у тебя на старости лет мало скопилось бабок, что ты боишься в одно прекрасное время остаться без куска хлеба в руках?
— Эх Валет, Валет, хороший ты мне друг, но без боевого запала, а поэтому твой порох не горит. Ты бери пример со своего сына. Ведь деньги делать не каждый может. Я их умею делать. Под моим руководством и у детей в этом плане пока неплохо получается, но с моей смертью они могут растеряться. Вот я и хочу до того, как откинуть копыта, так насытить детей бабками, чтобы потом у них подольше не было никаких проблем.
— Ты, Лесник, действительно, птица не моего полета, а поэтому не будем больше толковать о твоих проблемах. Лучше расскажи мне, как сложилась твоя поездка в Америку.
Лесник, не удержавшись, похвастался другу своими похождениями в Нью-Йорке, особенно смачно и подробно рассказал о слепой массажистке и о том удовольствии, которое он получил от ее услуг.
— Я часто бываю в столице у свата Душмана. Мысним регулярно посещаем Сандуновские бани. От их посещения я всегда получал истинное удовольствие. Считал, что там для отдыха мужчины все есть. Теперь же убедился, что в них не хватает голых слепых массажисток. Если администрация Сандуновских бань заведет их у себя, то этим баням не будет никакой конкуренции в мире...
Слушая дружка; Валет с завистью вынужден был констатировать:
«Хоть я с Лесником вместе рос и всю жизнь шел с ним рядом, мы сейчас с ним — совершенно разные люди. Легко ему со всеми его бабками удовлетворять свои прихоти. Мне бы такое и в голову не пришло. Мои интересы определяются моими возможностями, поэтому по некоторым моментам я его теперь просто перестал понимать.»
От Валета Лесник вернулся к себе в гостиницу, где его, помимо Леселидзе и Туляка, ждал Тихий.
ГЛАВА 82. ПЛАНЕРКА АВТОРИТЕТОВ
Возвратившись в гостиницу от Валета, Лесник по бодрому и веселому поведению Туляка понял, что приемом, устроенным ему Леселидзе, тот вполне доволен.
— Организуй нам в ресторане стол на четыре персоны. У нас там будет долгий и интересный разговор. Но чтобы все было на высшем уровне, — распорядился Лесник, обращаясь к Леселидзе.
Тот удалился выполнять поручение хозяина. Когда они остались втроем, Лесник поинтересовался у Тихого:
— Ну как, Игорь Николаевич, прижился на новом месте, никто не мешает тебе?
По добротному черному шерстяному костюму на Тихом и по его ухоженному виду Лесник уже без своего вопроса, заранее, знал, что ему ответит Тихий, но правила приличия и уважения к человеку требовали выполнения такой формальности.
— Как в Вене! — беспечно ответил ему Тихий.
— А как жизнь в Вене? — давая возможность Тихому схохмить, спросил его Лесник.
— Сам сухой, а хрен в пене...
Лесник с Туляком улыбнулись. Эти авторитеты преступного мира за свою жизнь слышали много разных ответов на привычное обращение в начале разговора: «Как жизнь?» Каждый, кто не хочет отвечать по существу на этот прямой вопрос, пытается уклониться с помощью какой- нибудь забавной отговорки, стараясь, чтобы она была оригинальной и интересной.
Сам Лесник знал и помнил массу ответов на вопрос «как жизнь?» — «как в Польше», «как во Франции», «как в Португалии», «как в Дании», «как у курицы в инкубаторе», «как у генеральского погона», «как у картошки», «как в море», и множество других, а вот как люди живут в Вене, ответа Лесник не знал, а поэтому со своей репликой не стал тянуть, чтобы и в данном моменте обогатить свои знания.
— Короче, все идет путем, по делу, братва приняла меня таким, какой я есть.
— Даже и стычек ни с кем не было? — усомнился Лесник в искренности его ответа.
— По мелочевке некоторые фраера пытались быть глухими и непонятливыми, пришлось им локаторы прочистить и дать накрутку. Сейчас вся кодла твердо находится под моим началом.
— Как тебе удалось так быстро подмять ее под себя?
— Я нескольких толковых полосатиков, после того, как они откинулись от хозяина, избывшей своей академии взял к себе под крыло. Ну, а уж они в отношении меня постарались раскрыть глаза, кто я есть и что из себя представляю, своему новому окружению.
— Понял, Туляк, как надо себе рекламу делать? — своеобразно похвалил Тихого Лесник. — Ну, а как с бабками у тебя обстоят дела?
— Ты же знаешь, Лесник, что с ними всегда была, есть и будет нехватка. Но обижаться не приходится. У нас у всех утробы ненасытные...
В кабинет возвратился Леселидзе, прервав беседу. Он пригласил хозяина и гостей к ужину.
Усаживаясь в ресторане за стол, Лесник с удовольствием отметил, что Леселидзе действительно постарался богато и со вкусом сервировать стол. За свою долгую трудную жизнь Лесник пришел к выводу, что лучше грузина за столом тамады нет. Не изменяя своего мнения, он, обращаясь к Леселидзе, произнес:
— Мы тут сейчас собрались не только выпить и закусить. У нас тут будет долгий деловой разговор. Мы можем заболтаться и забыть о своих животах. Поэтому ты назначаешься тамадой, смотри, как только мы слишком увлечемся беседой и в ней далеко уйдем от твоего пиршества, то ты должен будешь возвращать нас на бренную землю и за этот богатый стол.
— Не беспокойтесь, дорогой Виктор Степанович, я не забуду вовремя вам напоминать о наших обязанностях и нашем общем священном долге, к которому взывают эти благоуханные, вкусные блюда, чтобы ни одно из них не обиделось на нас за невнимание к себе. Я могу приступать к своим функциям?