Собор без крестов - 2

Шитов Владимир Кузьмич

Перед тем, как последовать примеру большинства, Эд­вин Даниэль, сидя рядом со сватом Юрием Андреевичем на диване, дружески обнимая его, продолжал его «пытать»:

— То, что ты нам говорил, я слышал, но так и не понял. Бандитам удалось очень удачно для себя украсть нашего внука. Они знали, у кого его воровали. Знали, что могли у нас за него получить огромную сумму денег. Так почему же они послушались какого-то семидесятилетнего старика, который уже не занимается преступлениями и у него нет банды, которая могла бы воздействовать физически на по­хитителей, если бы они проявили бы к нему неповинове­ние?

— Я тебе, сват, рассказал, как было дело, а вот почему похитители его послушались и бесплатно вернули Михаи­ла, мне самому не совсем понятно.

— Если вы, русские, сами не понимаете, почему у вас одними и теми же руками творится и добро и зло, то мне во всем этом кроссворде и подавно не разобраться. Пойду-ка я лучше спать.

ГЛАВА 79. БЕЗВЫХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

После обеда, в третьем часу дня, едва Голдобеев при­ступил к работе в своем кабинете, ему позвонил следова­тель прокуратуры:

— Здравствуйте, Юрий Андреевич. Вас беспокоит сле­дователь Фуфачев.

Голдобееву ранее приходилось многократно встречать­ся и беседовать с этим юристом, поэтому он его легко узнал по голосу.

— Здравствуйте, Валентин Степанович, слушаю вас. Зачем я вам понадобился?

— Как мне стало известно, прошедшей ночью ваш внук Михаил нашелся?

— Именно так, с божьей помощью.

— Мне нужно вас по этому моменту допросить.

— Я к вашим услугам. Если вас не затруднит, Валентин Степанович, чтобы мне не ехать к вам в прокуратуру, до­просите меня в моем кабинете. Я за вами пошлю свою «чай­ку». Очень много работы накопилось, не сделанной из-за беготни в поисках внука, — объяснил он причину своей просьбы следователю.

— Я не возражаю. К какому времени ждать машину?

— Я ее сейчас к вам подошлю. Вы по-прежнему в восем­надцатом кабинете?

—Да!

— Считайте, что машина за вами уже вышла.

Фуфачев был низкого роста, худощавым блондином под тридцать лет. По своему внешнему виду он никак не тянул на следователя прокуратуры, разве только по одежде — всегда современной, дорогой, со вкусом подобранной.

Голдобеев понимал, что способности человека зависят не от внешнего вида и роста, а от наличия в его черепной ко­робке ума, но, честно говоря, внушительные размеры и пы­шущее здоровьем лицо для работников правоохранитель­ных органов были немаловажными качествами. С таким специалистом потерпевший чувствовал бы себя более уве­ренно. Но когда такой следователь, как Фуфачев, не спосо­бен проявить своих способностей и знаний, да к тому же еще имеет невзрачный вид, то безусловно он у потерпев­шего, да еще такого, как Голдобеев, ничего не мог вызвать, кроме терпимого иронического в душе отношения к себе, связанного только с занимаемой должностью и требовани­ями закона.

Минут через сорок после телефонного звонка Фуфа­чев уже прибыл в кабинет Голдобеева.

— Я, Юрий Андреевич, сегодня уже допросил работ­ников милиции, которым было поручено обеспечивать- вашу безопасность и которые не справились с возложенны­ми на них обязанностями.

— А я-то подумал, что нас преследуют бандиты, поэто­му мы с товарищем были вынуждены принять меры к тому, чтобы от них скрыться.

— И блестяще с этим справились, — не стал спорить Фуфачев.

— Что поделаешь, жизнь одна, приходится ею доро­жить.

—- Я допросил вашего водителя Василия Филиппови­ча, и теперь картина вчерашних гонок с преследованием для меня прояснилась. Расскажите мне, пожалуйста, как и при каких обстоятельствах вам удалось найти своего внука?

— О гонках с преследованием можно не говорить?

— Не надо!

— Я вместе с моим товарищем Гончаровым-Шмаковым Виктором Степановичем на его машине подъехал к школе, в которой обучался мой внук Михаил. Мы стояли и раз­мышляли: где еще искать? Куда еще поехать? И вдруг, со­вершенно неожиданно для нас остановилась легковая ма­шина, из нее выскакивает мой внук и бежит ко мне. И в это время, пока внук бежал ко мне, машина, из которой он вы­скочил, умчалась.

— Какой марки была машина? Ее цвет, номер вы за­помнили?

— Ничего вразумительного не могу сказать на ваш во­прос: Вы только представьте себе мое состояние в этот мо­мент: ко мне бежит мой пропавший почти неделю тому на­зад самым нелепым образом внук, а я буду смотреть не на него, а запоминать марку, цвет и номер машины? Конечно, я ничего этого не запомнил. Тем более, что в этой дурацкой машине не горел свет. Я только обратил внимание, что она из серии «жигулей»...

Поняв, что от Голдобеева искренних ответов на свои вопросы не дождаться, Фуфачев изменил тактику допроса. Ему теперь надо было установить, что злоумышленники, раскаявшись в содеянном, по собственной инициативе от­казались от доведения своего преступления до конца. То есть не требовали выкупа и не ставили ему никаких других условий при возвращении внука Голдобееву. Счастливый дед, охотно все это подтвердил. Теперь у Фуфачева появи­лись все основания для прекращения данного уголовного дела в связи с добровольным отказом преступников от до­ведения преступления до конца. Правда, преступников, похитивших мальчика, и причинивших Таратухину телес­ные повреждения, установить не удалось, но это было ме­лочью, не стоящей серьезного внимания. Он не сомневал­ся, что Таратухин напишет ему заявление, в котором сооб­щит, что к причинившим ему телесные повреждения лицам он никаких претензий не имеет.

Такой премудрости его учить не надо было, ее он уже давным-давно усвоил.

После завершения допроса и подписания Голдобеевым протокола, Фуфачев, прищурил глаза, заметил:

— А ведь, если честно говорить, конечно, не для запи­си, вы вчера вступили в явный сговор с преступниками ради того, чтобы только заполучить назад своего внука живым и здоровым.

— Допустим! — осторожничая, ответил ему Голдобеев.

— Почему вы нас не поставили в известность о своем шаге? И вы бы внука своего получили, и мы бы этих голуб­чиков задержали.

— Я в такие игры не играю. У вас почти неделя была для того, чтобы показать свои способности и возможности вернуть моего внука нам и задержать преступников, но вами практически ничего не было сделано для его освобождения. Тогда как каждая минута его пребывания среди бандитов могла стать роковой, как для его жизни, так и для его здо­ровья. Вот почему я, понимая всю трагичность его положе­ния и потеряв веру в ваши возможности, пошел на нетра­диционный, необычный для меня контакт с бандитами.