Собор Святой Марии
Шрифт:
В те дни Арнау решил во что бы то ни стало выбрать удачный момент, чтобы наконец поговорить с Гасто.
— Что вы, черт возьми, здесь стоите! — крикнул им дубильщик, когда оба парня явились к нему с искренним намерением просить руки его дочери.
Улыбка, с которой Жоан собирался подойти к Гасто, исчезла сразу, как только дубильщик без всяких церемоний оттолкнул их.
— Лучше иди ты, — сказал в другой раз Арнау, умоляюще глядя на брата.
Гасто сидел
— Гасто… — начал он.
— Я с него шкуру спущу! Я ему яйца оторву! — заорал дубильщик, отбрасывая в сторону изделие, которое он осматривал. Сплевывая через дырки, открывшиеся между его черными зубами, он позвал сына: — Симо-о-о!
Жоан посмотрел на Арнау, спрятавшегося в углу комнаты, и развел руками. Тем временем Симо прибежал на крики отца.
— Как ты мог сделать такой шов? — закричал Гасто, тыча ему под нос кусок кожи.
Жоан встал со стула, решив уйти от семейного спора.
Но братья не успокоились.
— Гасто, — настойчиво обратился к нему Жоан в другой раз, когда после ужина, пребывая в хорошем настроении, дубильщик вышел пройтись по берегу, а они бросились вслед за ним.
— Что ты хочешь? — спросил тот его, не останавливаясь.
«По крайней мере, он нам отвечает», — подумали оба.
— Я бы хотел… поговорить с тобой об Аледис…
Услышав имя своей дочери, Гасто резко остановился и подошел к Жоану так близко, что тот почувствовал зловоние из его рта.
— Что она сделала? — Гасто уважительно относился к Жоану, считая его серьезным молодым человеком.
Упоминание имени Аледис и врожденное недоверие натолкнули дубильщика на мысль, что дочь хотят в чем-то обвинить, а он не мог позволить, чтобы на его сокровище было хоть малейшее пятнышко.
— Ничего, — спокойно ответил Жоан.
— Как это ничего? — подозрительно спросил Гасто, не желая отходить от Жоана даже на шаг. — Тогда почему тебе вздумалось поговорить со мной об Аледис? Признавайся, что она натворила?
— Ничего. Она ничего не натворила, правда.
— Ничего? А ты, — прорычал Гасто, поворачиваясь к Арнау, — можешь что-нибудь сказать? Что ты знаешь об Аледис?
— Я… ничего… — Нерешительность Арнау еще больше усилила подозрительность Гасто.
— Признавайтесь!
— Нам нечего рассказывать…
— Эулалия! — Не в силах больше ждать, Гасто, словно бесноватый, стал истерически выкрикивать имя своей жены и вернулся в дом Пэрэ.
Той ночью оба парня с чувством собственной вины слушали крики Эулалии, а Гасто из-под палки пытался добиться признания в преступлении,
Они попытались еще пару раз начать разговор, но им даже не удалось открыть рот. Несколько недель спустя, отчаявшись, парни рассказали о своей проблеме отцу Альберту, который, улыбаясь, пообещал поговорить с дубильщиком.
— Я сожалею, Арнау, — сказал ему отец Альберт, пригласив братьев на берег. — Гасто Сегура не одобряет твоих намерений по поводу брака с его дочерью.
— Почему? — спросил Жоан. — Арнау — хороший человек.
Священник вздохнул. Он вспомнил свой недавний разговор с вечно недовольным дубильщиком.
— Вы хотите, чтобы я выдал свою дочь за раба с Риберы? — Гасто криво улыбнулся. — За раба, который недостаточно зарабатывает, чтобы снимать комнату?
Отец Альберт попытался переубедить его:
— На Рибере уже не работают рабы. Это было раньше. Ты же знаешь, что запрещено, чтобы рабы работали на…
— …работе рабов.
— Это было раньше, — возразил кюре. — Кроме того, — добавил он, — мне удалось добыть хорошее приданое для твоей дочери. За него ты сможешь купить дом…
Гасто Сегура, который уже дал понять, что разговор закончен, резко повернулся к священнику:
— Моя дочь не нуждается в благотворительности богачей! Предложите свои услуги другим.
Выслушав отца Альберта, Арнау посмотрел в сторону моря: лунная дорожка, поблескивая от горизонта до берега, пропадала в пене волн, которые плескались у берега.
Священник вздохнул. А если Арнау спросит о причинах? Что он ему скажет?
— Почему? — пробормотал Арнау, не переставая смотреть на горизонт.
— Гасто Сегура… Он… странный человек. — Кюре не мог больше огорчать парнишку и сказал: — Он мечтает выдать свою дочь за аристократа! Как старшина дубильщиков может хотеть такого?
Аристократ… Поверил ли в это Арнау? Никто не мог чувствовать себя презираемым перед знатью. Казалось, даже волны, спокойно накатывающие на берег, ожидали ответа Арнау.
Вместо него раздалось всхлипывание.
Священник положил руку на плечо Арнау и почувствовал, как тот вздрагивает. Потом он обнял Жоана, и все трое остались стоять у моря.
— Ты еще встретишь хорошую женщину, — сказал кюре немного погодя.
«Такую, как она, нет», — подумал Арнау.
Часть третья
Рабы страсти
21
Второе воскресенье июля 1339 года