Собор

Демилль Нельсон

– Давай договоримся. Ты не вешаешь трубку, пока я не кончил говорить. Понял?

Бурк швырнул телефонную трубку на рычаг.

– Какой бес в вас вселился? Вы что, все еще ничему не научились? – Шрёдер вскочил со своего места.

– Да пошли вы к чертовой матери! – Бурк вытер лоб носовым платком.

– Что, не нравится, когда правду говорят? – не отставал Шрёдер. – Много о себе возомнили. Эти подонки обзывали меня самыми последними словами, а вы разве видели, чтобы я…

– Ладно. Вы правы. Извините.

Но Шрёдер не унимался:

– О

чем вы намерены с ним говорить при встрече?

Бурк покачал головой. Он устал и начинал терять самообладание. Но вместе с тем понимал, что если от усталости допустит ошибку, то неизвестно, чем все это может обернуться.

Зазвонил телефон. Шрёдер поднял трубку и передал ее Бурку:

– Это из вашего отдела в полицейском управлении.

Бурк отключил громкоговорители и перенес телефон подальше от стола.

– Это кто, Луиза?

Дежурный сержант сообщила:

– На Терри О'Нил ничего нет. Дэниел Морган: возраст тридцать четыре года. Натурализованный американец. Родился в Лондондерри. Отец – протестант из Уэльса, мать – ирландская католичка. Невеста арестована в Белфасте за активное участие в делах ИРА. Видимо, до сих пор сидит в Арме. Мы пошлем запрос в английское…

– Ничего не запрашивайте в их разведывательных службах и не обращайтесь за помощью к ЦРУ и ФБР, пока не получите указаний от меня или от инспектора Лэнгли.

– Слушаюсь. – Луиза продолжала: – Имя Моргана упоминается в нашем досье: он был однажды арестован за участие в демонстрации перед зданием ООН в семьдесят девятом году, но после уплаты штрафа освобожден. Проживает в общежитии Христианского союза молодежи на Западной Двадцать третьей улице. Вряд ли его там теперь найдешь. Верно ведь? – Она дочитала досье до конца и сказала: – Я передала эти сведения нашим людям и детективам. Копию вам пришлю. Да, вот еще что: о Стиллвее пока ничего не известно.

Бурк повесил трубку и повернулся к Лэнгли:

– Давай отнесу этот чертов телевизор.

– О чем это вы шепчетесь, – спросил Шрёдер.

Лэнгли смерил его пристальным взглядом.

– Лучше постарайтесь добиться успеха в своем деле, тогда и Беллини будет немного полегче.

– Неужели? И это все, что вам удалось разнюхать в результате предварительно расследования?

– Если мы ничего не прояснили, то и у вас не появится возможность удачно вести переговоры о спасении жизни архиепископа Нью-Йорка и о сохранении собора святого Патрика, – оборвал их перепалку Бурк.

– Спасибо за разъяснение, премного вам обязан.

Бурк пристально посмотрел на Шрёдера и понял, что в его шутке есть доля правды.

* * *

Морин вышла из туалета в комнате для невест и подошла к туалетному столику. Ее верхняя одежда валялась на стуле, а у зеркала стояла аптечка. Морин опустилась на стул и открыла коробку.

В стороне с пистолетом стояла Джин Корней и следила за Морин. Откашлявшись, Джин неуверенно начала разговор:

– Видишь

ли… о тебе все еще говорят в нашем движении.

Морин спокойно мазала йодом свои окровавленные ноги. Она даже не удостоила Джин мимолетного взгляда, но все же произнесла равнодушно:

– Неужели до сих пор?

– Да. До сих пор не утихают рассказы про твои с Брайеном подвиги, когда ты еще не стала изменницей.

Морин посмотрела на стоявшую рядом молодую женщину. Ее слова были бесхитростны, без всякой враждебности или злости, лишь пересказ того, о чем она уже слышала, словно история Иуды. Это своеобразное Евангелие от Ирландской республиканской армии. Морин увидела, что пальцы и губы девушки посинели, и спросила:

– Ты что, озябла?

Та кивнула:

– Ага, собачий холод. Меня послали погреться, а заодно и приглядывать за тобой.

Морин заметила, что к одежде Джин пристали деревянные щепки.

– А что ты делаешь на чердаке? Занимаешься работой плотника?

Корней смешалась и быстро отвела взгляд. Морин торопливо встала и взяла юбку со стула.

– Не делай этого, Джин. Когда пройдет время, ты и… Артур, не так ли?.. Ты и Артур… ну, короче, я думаю, вам не придется делать то, что вас заставляют делать сейчас.

– Не говори об этом. Изменниками вроде тебя мы никогда не станем.

Морин отвернулась и посмотрелась в зеркало, затем перевела взгляд на отражение Джин Корней. Ей хотелось еще кое-что сказать этой молодой женщине, но, честно говоря, не было смысла что-нибудь объяснять тому, кто склонен к кощунственным деяниям и, видимо, задолго до этого совершал убийства. Джин Корней в конце концов либо найдет свой собственный путь, либо так и сгинет молодой.

Послышался стук в дверь, и она со скрипом приоткрылась. В щель просунулась голова Флинна. Он посмотрел на Морин, быстро отвел взгляд и сказал:

– Извини. Я думал, ты уже готова.

Морин быстро натянула юбку, схватила со стула блузку и надела ее. Флинн вошел в комнату и осмотрелся. Его внимание привлекли бинты и йод.

– История имеет обыкновение повторяться, не так ли?

Морин застегнула последнюю пуговицу на блузке.

– Ну что поделаешь, если мы все совершаем одни и те же ошибки. Видимо, здесь какой-то рок, не так ли, Брайен?

Чуть улыбнувшись, Флинн ответил:

– В один прекрасный день мы все же докажем свою правоту.

– Надеюсь, без кровавой концовки?

Брайен обернулся к Джин Корней и подал ей знак; та, не скрывая разочарования, нехотя покинула комнату.

Морин присела у туалетного столика и провела расческой по волосам. Некоторое время Флинн молча наблюдал за ней, а потом сказал:

– Хотелось бы поговорить с тобой.

– Ну что ж, я вся внимание.

– Не здесь, в часовне.

– Можно и здесь, мы же совершенно одни.

– Да… даже слишком одни. Люди станут болтать черт-те что… Я не могу компрометировать себя, да и ты не можешь…